Акбар посмотрел на своего сына и произнес:
– В присутствии всех вас, собравшихся здесь, я объявляю своего сына Салима следующим падишахом Моголов после своей смерти и вручаю ему свою власть над вами, в чем бы она ни заключалась. Я хочу слышать, как вы клянетесь ему.
По палате один за другим раздались ответные голоса, обещая преданность Салиму. Даже Азиз Кока не смолчал.
– Остается одна, последняя вещь. – Акбар пошарил рукой в складках своего плаща и дрожащей рукой извлек украшенный драгоценными камнями меч с рукояткой в виде орла. – Это Аламгир, меч, с которым мой дед Бабур одержал победу над своими врагами и завоевал империю. Много раз этот клинок спасал мою собственную жизнь и приносил мне победу. Салим, отдаю его в твои руки. Будь достоин его во всех смыслах.
Когда тот встал на колени сбоку от отца, чтобы взять меч, рубиновые глаза орла заблестели. Шейх Салим Чишти не ошибся в своих предсказаниях. Он падишах. Теперь его судьба в его собственных руках.
Несколько часов спустя хаким Акбара Ахмед Малик приехал в покои Салима. Вид у него был серьезный.
– Состояние твоего отца снова ухудшилось. Однако он остается в ясном уме. Когда он спросил нас, сколько ему еще осталось жить, мы были вынуждены сказать ему, что ни один из нас, его врачей, не может этого сказать, но ясно одно – конец уже близок. Счет идет на дни, а возможно, и на часы. Повелитель какое-то время молчал. А затем спокойно поблагодарил нас за нашу честность и за все, что мы сделали для него, а также просил нас снова привести тебя к нему.
– Я сейчас приду, – ответил Салим, отложив недавно законченную картину с изображением оленя нилгай, которая была написана по его заказу одним из придворных живописцев. По-прежнему питая глубокий интерес к природе, принц попросил, чтобы художник с особой тщательностью воспроизвел рельеф мышц, чтобы их можно было изучать.
Через несколько минут он пересек освещенный солнцем внутренний двор, где в тиши и уединении бил прекрасный фонтан; его вода бурлила в мраморных водных каналах. Один из стражников, стоявших у покоев его больного отца, раздвинул в стороны прекрасные легкие занавеси, чтобы новый правитель мог войти. Ни аромат сандалового дерева и камфоры, горящей в курильницах, ни постоянное внимание верных слуг Акбара не могли вполне заглушить острый кислый запах, который исходил от распадающихся внутренностей больного.
Падишах лежал, откинувшись на парчовых подушках. На его бледном лице, под глазами, пролегли синие тени, но Акбар оставался спокоен. Он сделал глоток воды, которую поднес к его губам слуга, и затем сказал:
– Подойди и сядь рядом, Салим. Мой голос слабеет, и я хочу, чтобы ты услышал мои слова.
Сын послушно сел рядом с отцом.
– Ахмед Малик говорит, что я скоро оставлю этот мир…
– Я молюсь, чтобы этого не случилось, – ответил Салим, осознав, что говорит это совершенно искренне. Теперь, когда престол, которого он жаждал так долго, был почти его, он чувствовал то же самое предвосхищение, которое сопровождало его бо́льшую часть жизни. Как он сможет достичь славы своего отца? – Но если твое время и пришло, ты оставляешь этот мир в счастье и спокойствии, что даровали нам твои успехи.
– Один из европейских священников однажды сказал мне, что философы, родившиеся за века до возникновения их христианской веры, так определяли сущность трагедии смерти: человек не познает истинное счастье, пока не простится с земной жизнью. Я долго видел правду в этих словах, когда стремился устроить дела нашей империи так, чтобы мое дело было живо и после моей смерти. Теперь, когда я стою на последнем пороге, я чувствую, что уйду умиротворенным, если ты выслушаешь от меня несколько советов на прощание.
– С радостью. С тех пор как ты назначил меня своим преемником, прошло всего несколько часов, но я уже успел ощутить ту чудовищную ответственность, что вскоре ляжет на мои плечи. Совет мне не помешает.
– Первое – никогда не забывай, что нельзя допускать застоя в империи. Если она не растет и не изменяется, подчиняясь ходу текущих событий, то будет лишь уменьшаться.
– Понимаю. Я продолжу кампанию в Декане. Наши границы на севере, востоке и западе проходят по рекам и горам. Южные же рубежи предоставляют наиболее вероятные возможности для расширения.
