Мы некоторое время посидели, допивая виски и шерри. Ролли все пыталась нам объяснить, почему она не любит законы Земли. И была очень удивлена, что законы Земли, наверное, не любят даже те, кто их пишет. Но все законы, даже самые дурацкие и на наш взгляд отвратительные, родились не с бухты-барахты, а по жизненной необходимости. Необходимость могла уже исчезнуть, но закон оставался.
Когда Игорь и Ролл уходили, был уже поздний вечер. Пропустив мужа первым, Ролли обернулась в дверях и, сделав книксен, сказала:
– Спасибо тебе. И… извини, что я в твоем доме веду себя так, словно я в нем хозяйка. Мне иногда кажется, что ты мне простишь все.
Она улыбнулась и выскочила за дверь. Вот стерва… Ладно, проехали. Не все, но почти все я и правда был готов ей простить.
Я не долго пробыл один. Перед сном ко мне пришел советник по торговле, и мы с ним долго пили вино, обсуждая ситуацию с Орденом и его притязаниями на торговые права в нашей столице. Советник радикально предложил послать их, чтобы они обиделись и больше не возвращались, однако потом, конечно, сказал, что шутит. Я редко понимаю, когда он шутит, а когда серьезен. Достойный сын своего народа. Достойный сын своих родителей. Убил бы…
Советник пробыл у меня часа два, за которые мы выработали план тактичного воспрепятствования распространению торговых каналов Ордена. Также решились на повышение налогов в северных землях, включая орденские. Времени с момента последней войны там прошло достаточно, и больше в льготах они не нуждались. Советник был чрезвычайно рад тому, что уговорил меня на этот шаг. Он давно хотел нагадить пассам и Ордену, и чем не маленькая месть за то, что именно они занимались нечестной конкуренцией с лагги на севере? Он ушел довольный. Даже более чем. А я задумался о том, что национальные предрассудки надо бы душить, но так это тяжело, что даже браться не хочется.
Я еще немного почитал перед сном профессора Хенке. О проблемах добычи тяжелых металлов. Идея самим их добывать, обогащать и торговать со Свободными Пилотами давно меня интересовала, правда, приходилось признать, что в ближайшем будущем нам это не светит. Оборудование стоило дорого, а произвести его на Ивери было нереально. Ладно, поживем – увидим, решил я и углубился в изучение технических особенностей очистки руды. Но почему-то чем дальше я забирался в дебри, казалось бы, понятных, но абсолютно невыполнимых в условиях технической базы Ивери процессов, тем чаще отвлекался на мысли об Орпеннах.
На Матке я находил множество оборудования для переработки пород и выделения из них необходимых элементов. Да одни десантники Матки могли бы сами по себе заменять мини-заводы. Невольно закрадывалась идея поклянчить нужное у Орпеннов. С улыбкой приходилось отвергать эту мысль как нереальную. Даже если бы случилась фантастика и Орпенн сбросил бы нам часть своего оборудования для добычи в условиях космоса… Ну, куда деть, к примеру, камнедробилку размером больше, чем весь Тис с окрестностями? Мне не довелось наблюдать, как Орпенн использует это оборудование, но я догадывался, что он не совершает посадок на планеты, ему достаточно и меньших объектов. К примеру, учитывая размеры Матки, я вполне верил, что она может не торопясь сжевать обе луны Ивери и отработанную породу скинуть нам же на головы. Когда я впервые смог пробраться в скафандре к внешним корпусам Матки, то был поражен не столько ангарами с боевой техникой, сколько именно конвейерами для переработки попадавшихся Орпенну астероидов.
Я тогда что ни день удивлялся. Матка Орпенна была для меня просто страной чудес. И если в первые дни я опасался отойти от каюты, боясь пропустить редкое общение с хозяином, то уже через неделю я плюнул на эти почти бесплодные ожидания и углубился в изучение самого гигантского корабля.
Вообще любой обладающий зачатками логики человек по строению и устройству корабля, по тем же креслам и помещениям личной гигиены может почти полностью угадать внешний облик хозяев судна. Но только не здесь. Я лично нашел три десятка палуб, которые отличались от других, как небо и земля. На палубах ниже моего уровня, где были ангары для автоматики Орпенна, высота коридоров достигала десяти и более метров.
