– Надо тебя со старшим братом познакомить. Армандо бизнесом занимается.
– Что делает?
– Автомобили восстанавливает. Руки – золотые. Правда, часто – в убытке.
– Почему?
– Добросовестный очень. Каждую гаечку перемоет, каждую царапинку выведет, денег натратит. Автомобиль лучше нового становится. Гарантию дает.
– Глупо.
– Мы говорим ему, но он не может по-другому.
Коле не хотелось входить в подробности ее семейных проблем. Он достал из кармана кольцо, взял Лорину руку и надел ей на палец.
– Поздравляю!
Лори засветилась радостью.
– Б-беллисимо! – закрутила она рукой. Обхватила Колю за шею, поцеловала и посмотрела на него горящими глазами.
– Тэ кьерро! – с прыгающим сердцем сказал Коля.
Лори посерьезнела. Коля нагнулся к ее губам. Их поцелуй затянулся. С нижнего этажа послышалась музыка.
– Гости собрались, – зачем-то сказал Коля.
Лори вздрогнула.
– Ой-ёй-ёй-ёй! – Она перелетела через попавшийся под ноги пуфик и бросилась вниз по лестнице.
Коля спустился в гостиную. Гости, преимущественно молодежь, танцевали. Лори появилась из кухни. Послышались поздравления, шум, тосты. Гости ставили бокалы на пол и крутились вокруг. Оживленно что-то выкрикивали.
Коля обнаружил себя за языковым барьером. На него смотрели, как на экзотику, и он был этим доволен. На всплески смеха тоже отвечал смехом – не из вежливости, искренно, хотелось повеселиться. Он потанцевал с Лори, потом в общем кругу, потолкался среди гостей, перепробовал несколько вин, незнакомых блюд, добрался до рома.
Выпив, Коля присел в кресло. Из танцевального круга махали, приглашая в компанию. Ром придал энергию и родил в Колиной голове идею. Он вышел в центр и объявил торжественным голосом:
– В честь именинницы – русский танец!
В хореографических кружках Коля не участвовал, но под завод мог отчебучить что-нибудь эдакое. Нарушая ритм, он пустился в пляс, имитируя руками разные выкрутасы из народного русского репертуара, выстукивая каблуками чечетку и вскрикивая на манер пляшущего цыгана. Присядка у него не получилась. Он упал под общий хохот, вскочил и обнаружил, что у него появились последователи. Гости повторяли его жесты, приседали и падали. Кудрявая толстушка пошла «павой», размахивая платком. Лори смеялась. Коля вдохновился. Он еще хватил рому и потом куролесил и дурачился довольно долго. Вскочил на широкий подоконник, приглашая всех плясать именно там. А потом стал выкрикивать тосты. Он настаивал, чтобы выпили за каждую Лорину сестру в отдельности.
– За старшую! Как ее зовут?.. Вертика. За Вертику!.. За среднюю!..
Никто не останавливал. Выдрючивается человек, смешит народ – здорово!
Но допитый без закуски ром смешался с другими винами и отключил контроль, соизмеряющий желания, возможности и окружающую реальность. Гости разъехались.
Лори закрыла дверь, взяла с тумбочки телефонную трубку и со словами:
– Я вызываю автосервис, ты как, пришел в себя? – вошла в гостиную.
Коли на диване не было. Коли не было ни в кухне, ни в туалете. Он лежал наверху, на кровати, поверх одеяла, щекой на Микки Маусе. Попытка привести его в сознание ни к чему не привела. Он мычал и мгновенно засыпал.
Проснулся Коля один. За окном было темно. Осмотрел себя, измятого и растрепанного, в Лорином зеркале. Кандидат в мужья представительницы обширного испанского рода выглядел выпущенным из вытрезвителя хануриком. На щеке краснела ссадина. Поплыли в сознании картины вчерашних событий. Коля вспомнил себя сидящим на диване и Лори, отирающую полотенцем щеку, когда он упал и поцарапался. Что было до и после, оставалось неясным.
Коля содрогнулся, спустился в гостиную и быстрой перебежкой добрался до двери. Он выскочил на улицу по лесенке, перепрыгивая через ступеньку. «Какой позор!» – проклинал он себя и все на свете, надевая пиджак на ходу. Коля обнаружил в кармане пустую коробочку из-под кольца и совсем расстроился.
Ветер с океана продувал пустынную улицу. Автобуса Коля не дождался и двинулся к сабвею пешком. Все шло одно к одному – пока он прятался за помойкой по малой нужде, по улице просвистел автобус. На платформе сабвея он час ждал поезда. Скороговорку хриплого объявления об изменении маршрута не понял. Пустой поезд увез его в другую сторону. Добрался домой только утром. По улице шел рабочий народ и выгуливали собак.
