В салоне автомашины Коля обнял Лори за плечи. Она лежала головой на его плече.
– Смешной был толстяк, который упал, да? – Лори говорила и смеялась, не дожидаясь ответа.
Машина притормозила у Колиного дома. Он осмелел и положил руку на ее бедро. Лори в момент примолкла, сбросила руку, выпрямилась на сиденье и посмотрела на него расширенными глазами.
– Ты что?!
– Зайдем ко мне, посмотришь, как я живу, сейчас не поздно, – сказал он вяло, будто нехотя.
– Нет! – отрезала Лори.
– Хочешь, – Коля попытался снять неловкость, – завтра опять в тот ресторан пойдем. Воскресенье завтра.
К удивлению Коли, неловкость как волной смыло. Лори оживилась.
– Лучше на дискотеку. Ты отлично танцуешь. Мне хочется показаться кое-кому!
Коля кивнул, насупившись.
От громкого ритма вздрагивала планка приемника на панели взятого напрокат «Форда». Компаньоны неслись по хайвею. Летел за окном летний пейзаж.
– Зачем ты музыку на полную мощь раскрутил? – Коля убавил громкость.
– Тебе хорошо, ты вздремнул. Я засыпаю. – Гиви за рулем зевнул.
– Тормози, я дальше поведу.
«Форд» остановился на боковине шоссе.
– Из двадцати офисов клюнули семь. Работает трюк! – сказал Гиви, усаживаясь на правое сиденье. – Жалко, что придется прекратить.
Мавроди не ответил, пребывал в посторонних мыслях.
– Не узнаю «брата Колю», – засмеялся Гиви. – Ты давай придумывай, что делать будем. Доить почтовиков становится рискованно. Я сообразить не могу. А ты все танцы осваиваешь!
– Насытился на всю жизнь. Ее ничего, кроме танцев, не интересует.
– Пощупал уже заморское чудо?
– Не поверишь! Домой затащить не могу, к себе не приглашает, – расстроенно ответил Коля. – Может, она – фригидная?
– Да, жди! Они – другой народ. – На лице Гиви промелькнула загадочная улыбка.
– Ты это о чем?
– Может, и правда ты себе жену нашел. Отец ее собственными руками задушит, если она вдруг забеременеет. Они – народ строгий, католики. Ты на всякий случай выучи по испанки: «Тэ кьерро!» Я тебя люблю. Пригодится. У них «люблю» и «хочу» – одно и то же.
– Ты, я смотрю, испанский знаешь.
– Ограниченную тематику.
– Тэ кьерро, – повторил Коля с глупой улыбкой.
Дома Коля позвонил Лори.
– Как практика? – Она, как всегда, начинала говорить первой.
– Нормально.
– Успешно? Расскажи подробнее. – И сама себя перебила новостью: – Коля, приезжай ко мне в воскресенье. У меня день рождения. Много народу соберется. Вот натанцуемся! Мы давно не танцевали.
Коля так по ней соскучился, что обрадовался даже танцам.
– Когда приезжать-то?
– Приезжай заранее, – загадочно ответила Лори. – Часов в пять.
Ювелирная витрина Нью-Йорка, Сорок седьмая улица Манхэттена. Но золото и бриллианты, мерцающие за бронированными стеклами магазинов, уже не привлекали Колино внимание. В руке он сжимал кожаный кубик – футляр с дорогим кольцом. Шел уверенным шагом и выхватывал рекламные листовки подряд у всех разносчиков. Листовки он не читал, выбрасывал по пути в урны, наслаждаясь чувством благотворительности – знал, чем раньше эти ребята избавятся от рекламок, тем быстрее получат свою пятерку.
Мастера салона снимали жилье в домике с двумя башенками на крыше. На столах в гостиной, на всем, куда можно что-то поставить, женщины размещали блюда с едой и бутылки с вином.
В Лориной комнате Коля попал в мир занавесочек, салфеточек, стеклянных фигурок и вазочек. Кровать накрывал красочный пушистый плед с Микки Маусом. На стене – портреты родителей. Мама в молодости. То ли – мама, то ли – Лори, так они были похожи. Рядом отец – нахмурившийся, строгий, загорелый усатый ковбой. Вокруг – полторы дюжины детских фото в рамочках из ракушек и в золоченых ободках.
– Кто они? – спросил Коля.
– Племянники. – Она достала большой, обтянутый синим бархатом альбом, раскрыла. – У меня семь сестер и братьев. Я – младшая. Прабабушка, – указала она на седую даму под деревом. – Ей скоро сто лет будет.
Коля перелистал альбом.
– У тебя тут целый город!
Она рассмеялась.
– Вот уж точно. Расскажи, как съездил?
– Здорово повезло. Изучал работу компании, которая держит лечебные СПА-салоны по всей стране. То, что меня больше всего интересует.
