— Значит, она уже выехала. Прекрати сеять панику. А то я скоропостижно грохнусь в обморок, а в мое кресло придется садиться тебе. Как такая перспектива?
— Не очень. — Лерочка улыбнулась, пытаясь изобразить облегчение. — Я не подумала о том, что она еще может быть в дороге.
— О чем ты вообще думаешь? — Я почувствовала легкое раздражение из-за появившейся где-то на задворках сознания коварной тревоги. — Мы с ней обо всем договорились, не раз созванивались, Пашка даже отвез ей кассету со смонтированным сюжетом, подружке твоей все понравилось, она твердо сказала, что не передумает и обязательно приедет.
— А вдруг случилось что? — вместо того, чтобы успокоить меня, эта маленькая инквизиторша опасливо посмотрела на часы.
— Господи! Ну что могло случиться?! Любимую помаду не нашла? Каблук по дороге сломала? Увлеклась декорированием санузла? Или решила вместе с мужем прогуляться в казино да там и осталась? Не мучай ты меня всякими глупостями, — попросила я, однако мои собственные ощущения не могли развеять волнения.
— У нее же есть сотовый! — всплеснула руками Лера и уже на бегу добавила: — Еще раз позвоню.
Минут через пять Лера вернулась мрачнее, чем Валеркины клиенты из «Криминальной хроники».
— По сотовому тоже никто не отвечает. Говорят, абонент временно заблокирован или находится в зоне… как ее… в недосягаемой.
— Час от часу не легче! — Я тоже посмотрела на часы: оставалось чуть больше двадцати минут. Быстрым взглядом окинула беспокойные лица своих помощников и с ужасом поняла, что надо спасать ситуацию. — Пашу ко мне, быстро! И Галину Сергеевну найди!
Оба возникли передо мной через несколько секунд, я даже не успела до конца промерить нервным шагом студию, полы которой украшала развеселенькая надпись с названием нашей передачи.
— Погорели мы на нашей счастливице, — не тратя времени на долгие объяснения, сообщила я. — Ума не приложу, что произошло, но это сейчас не столь уж важно. Надо что-то делать!
— А что тут сделаешь? — сердито буркнул Павел. — Нет героини — нет передачи. Придется очередной несанкционированный повтор устраивать. Кошелев нам за это, конечно, таких благодарностей навешает, что потом с месяц камеру в руки брать не захочется. А что делать — другого выхода нет.
— Так, что у нас там есть из особо выдающегося? — в отчаянии спросила я.
— Два сюжета, — быстро ответила Галина Сергеевна. — Один об учительнице года, возившей своих подопечных во Францию, где они пели в какой-то детской опере. Другой о феноменальной двенадцатилетней теннисистке и ее тренере, тоже в прошлом выдающейся спортсменке.
— Берем малолетних певцов с их французским репертуаром. И быстро, быстро! Осталось пятнадцать минут! Некогда прохлаждаться. Отдыхать будем, когда Евгений Иванович четыре приказа об увольнении подпишет.
Моя команда в полном составе бросилась спасать наши головы, а я, совершенно разбитая, поплелась в свой кабинет, стараясь убедить себя, что глупо надеяться на внезапное появление Эллочки за пять минут до эфира. Но искушенный в подобных делах палач-надежда не отставал от меня почти до самого начала эфирного времени. Естественно, никто за мной не пришел.
Плюхнувшись в кресло, я едва не разревелась. Как же так можно?! Ненавижу человеческую необязательность! У меня в таких случаях просто руки опускаются. Вернее, поднимаются, чтоб потом так опуститься… в другой раз неповадно будет порядочным людям хорошие передачи срывать! Нет, такого в моей печальной практике еще не было. Неужели трудно было позвонить, предупредить, мол, извините, милые, не могу я, передумала или просто не хочу? Мы бы как-нибудь выкрутились, что-нибудь другое нашли. Всегда в запасе есть пара-тройка вариантов на черный день. Но так, чтобы до последнего дотянуть и просто не явиться!.. Сказочное свинство! А теперь времени нет не то чтобы новую кандидатуру в студию доставить, а мало-мальски порядочную отмазку для начальства придумать. Сейчас оно заявится — глаз из-под бровей не видать, — скажет свое сакраментальное «Всех уволю!», а то еще и вообще ничего не скажет, а на самом деле возьмет и уволит к чертовой бабушке. Всех.
