— Право, моя милая! Мальчикам положено перебеситься, — объявляла баронесса. — В нашей семье еще не бывало маменькиных сынков, и я не хочу, чтобы Гарри оказался первым.
Хлеб тетушки, который ела Мария, порой застревал у нее в горле. Увы, каким черствым и неудобоваримым умеют сделать его некоторые женщины!
Мистер Вулф постоянно наезжал из Уэстерема, чтобы вздыхать у ног своей возлюбленной, и, зная, что полковник отдает этому занятию все свободное время, мистер Уорингтон не рассчитывал часто с ним видеться, хотя ему были очень приятны общество этого офицера и беседы с ним. Его разговор был совсем непохож на болтовню светских бездельников, окружавших Гарри. Мистер Вулф никогда не рассуждал о картах или о лошадиных родословных, не хвастал своими охотничьими подвигами, не кичился успехом у женщин и не смаковал бесчисленные скандальные истории, которыми изобиловала та эпоха. Эпоха эта не была добродетельной. Нравы ее были гораздо более распущенными по сравнению с нашими. Вспомним хотя бы старика-короля, чьи любовницы открыто появлялись при дворе, где перед ними склонялись самые знатные ж великие люди страны. Вспомним вельмож, которые в погоне за удовольствиями творили всяческие безумства, вспомним вольность в словах и поступках, о чем мы, как добросовестные историки, должны упомянуть, не вдаваясь в подробности, дабы без особой нужды не возмущать добропорядочного читателя. А наш молодой джентльмен оказался в компании самых буйных из этих гуляк и попал под крылышко старухи-родственницы, которая обитала в самой гуще этого общества.
По вышеупомянутой причине Гарри не заметил, что полковник Вулф начал избегать его, и сначала не обратил внимания, что при их редких встречах полковник держится теперь с ним холодно в сухо. Он не знал, какие про него ходят сплетни. Да и кто это знает? Кто распускает их? Кто отцы подобной поразительной лжи? Бедняга Гарри и не подозревал, какую он приобретает репутацию. Ему даже в голову не приходило, что пока он катается верхом, играет в карты и безобидно развлекается, многие почтенные люди начинают считать его отъявленным распутником.
Увы, увы! Подумать только! Юноша, который так нам нравился, такой кроткий и тихий, пока он жил у нас, такой простой и неприхотливый, оказался распутником, мотом, безбожным игроком, покровителем погибших женщин! Эти истории достигли слуха честного полковника Ламберта в Окхерсте — сначала одна, лотом другая, а потом целый поток их, преисполняя сердце добряка горем и заботой, и в конце концов его домашние заметили, что его что-то гнетет и тревожит. Сперва он не желал говорить об этом и оставлял без ответа ласковые расспросы жены. Миссис Ламберт решила, что произошло страшное несчастье, что ее муж — разорен, что его посылают на войну с опасным поручением, что кто-то из их сыновей заболел, покрыл себя позором, умер! Кто способен сохранить твердость духа перед испуганной женщиной или уклониться от допроса на супружеской подушке? Ламберту пришлось рассказать часть того, что ему стало известно про Гарри Уорингтона. Его жена была поражена и огорчена не меньше мужа. Из спальни папеньки и маменьки горе, придушенное было там подушками, потихоньку скользнуло вниз. Вслед за родителями недуг поразил Тео и Эстер, и переносили они его очень тяжело. О, нежные раненые сердечка! Сначала Эстер покраснела, вознегодовала, сжала кулачки и поклялась, что не верит ни единому слову из этих гадких сплетен, но в конце концов она им поверила. Злословие почти всегда одерживает победу над людьми — особенно над хорошими и простодушными. Какую змею приютили они у своего очага! О, несчастный, несчастный мальчик! Только подумать: показывается на людях с этой ужасной накрашенной француженкой, дарит ей бриллиантовые ожерелья и щеголяет своим позором перед всем Танбриджем! Жена и дочки полковника Ламберта рыдали из-за этой истории, а отец семейства в чрезвычайном расстройстве поведал обо всем священнику. Но напрасно тот в ближайшее воскресенье прочей свою любимую проповедь о злословии и обличал нашу склонность всегда верить дурному о наших ближних. Мы каемся, мы обещаем исправиться — и верим следующей же сплетне. Так и добрые несчастные окхерстцы верили всему, что слышали про беднягу Гарри.
