Он позвонил в комиссариат Нейи. Комната, где был арестован Люпен, была опечатана, два агента остались в доме грека.
Господин Готье и два инспектора усадили де Бриссака в один из автомобилей префектуры. Виктор, сопровождаемый Лармона и другим агентом, взяли на себя заботу о молодой женщине.
На горизонте уже появились первые проблески зари, когда они уезжали с бульвара Майо. Было прохладно.
Оставив позади Булонский лес, они выехали на набережную. Первый автомобиль направился другой дорогой. Александра съежилась в углу кабины, по-прежнему пряча лицо в платок. Сидя у открытого окна, она дрожала от холода. Виктор поднял стекло, а позже, когда они были уже недалеко от префектуры, приказал шоферу остановиться и обратился к Лармона:
— Хорошо было бы согреться… Что ты об этом думаешь?
— Мне думается, да.
— Иди, принеси нам из кафе два стаканчика… Я не двинусь с места…
Лармона живо выскочил из машины и, едва он скрылся в дверях заведения, Виктор сразу же послал ему вслед другого инспектора.
— Скажите Лармона, чтобы захватил и перекусить… И чтобы поворачивался побыстрее.
Он опустил стекло, отделявшее его от шофера, и, когда тот оглянулся, нанес ему сильный удар в челюсть. Затем он вытащил из машины потерявшего сознание водителя, положил его на мостовую и занял место за рулем.
Набережная была безлюдна. Никто не видел этой сцены.
Автомобиль быстро выскочил на улицу Риволи, к Елисейским полям и снова взял направление на Нейи. Скоро они остановились у особняка де Бриссака.
— У вас есть ключ?
— Да, — ответила Александра, казавшаяся совершенно спокойной.
— Два дня вы можете жить здесь без всякой опаски. А затем ищите убежище у какой-нибудь подруги. Позже вы переберетесь за границу. Прощайте.
Он уехал в том же автомобиле префектуры.
Между тем начальник сыскной полиции был поставлен в известность о невероятном поведении Виктора и его бегстве вместе с арестованной.
Явились на его квартиру. Там никого. Выяснилось, что сегодня утром хозяин вместе со своим слугой уехал куда-то в автомобиле префектуры. — Этот автомобиль затем нашли брошенным в Венсенском лесу.
Что все это могло значить?
Вечерние газеты, разумеется, расписали это приключение, но ни одной правдоподобной гипотезы не было высказано.
Только на следующий день загадка была разгадана в пресловутом послании Арсена Люпена, которое произвело настоящую сенсацию.
Вот его точное содержание:
«Я должен известить публику о том, что роль так называемого „инспектора Виктора“ из светской бригады сыграна уже до конца.
В последнее время в связи с делом о бонах Национальной Обороны эта роль заключалась в преследовании Арсена Люпена или, скорее, так как публика и правосудие не должны больше оставаться в неведении, в разоблачении Антуана де Бриссака, который присвоил себе имя блистательного Арсена Люпена.
Виктор из светской бригады занялся этим делом с пылом и рвением. И сегодня, благодаря ему, мнимый Люпен водворен за решетку, а Виктор, успешно выполнив свою миссию, исчез навсегда.
Но он не допускает, чтобы его безупречная честность как полицейского была замарана хотя бы малейшим пятном, и, проявляя обычную скрупулезность, Виктор не захотел сохранить для себя девять бон Национальной Обороны и передал их господину Готье.
Что касается обнаруженных десяти миллионов, то об этом его достижении следует информировать подробнее, ознакомив публику со всеми деталями, которые, естественно, все хотят знать. Действительно, очень велики должны быть возможности и изобретательность человека, если, сидя в кресле и не потрудившись сделать ни одного движения, он решил удивительно трудную задачу.
Одно досье господина Серифоса носило пометку, по существу и руководившую поисками де Бриссака: «Досье АЛБ», что де Бриссак расшифровал как «Досье Албания». И вот, когда де Бриссак проводил инвентаризацию предметов, находившихся в кабинете господина Серифоса, он перечислил среди других заботливо сохраняемых сувениров: «Альбом открыток» и «Альбом почтовых марок»…
И несколько этих слов было вполне достаточно, чтобы все стало ясно внимательному и наблюдательному Виктору из светской бригады.
