«Неважно, княжна, — подумал Виктор, — что вы считаете меня вором. Первый этап преодолен. Какой будет следующий?!!
Через два дня произошло событие, которое было на руку Виктору. У одной проезжей американки в отеле была похищена шкатулка с драгоценностями.
«Вечерний листок» известил о происшествии, обстоятельства которого говорили об исключительном хладнокровии преступника.
Княжна всегда находила «Листок» на своем столе и рассеянно просматривала его. Она бросила взгляд на первую страницу и сразу же посмотрела на Виктора, как бы говоря себе:
«Это — он».
Виктор, наблюдая за ней, слегка поклонился. Она углубилась в более детальное чтение.
«Она, видимо, считает меня грабителем высокой квалификации, подвизающимся в отелях. Я должен внушить ей уважение. Какой я смелый в ее глазах! Другой сбежал бы, а я — остался!»
Сближение было неизбежно. Виктор облегчил его, усевшись на диван рядом с ее любимым креслом.
Княжна вошла, с секунду поколебалась и села на диван.
Возникла пауза, пока она закуривала. Затем она положила руку на затылок, как тогда, нащупала и вытащила из прически аграф и, показав его, сказала:
— Видите, сударь, я нашла его.
— Как странно, — удивился Виктор, вынимая из кармана украденный аграф, — а я его тоже нашел…
Женщина была сбита с толку. Она, конечно, не предвидела подобного признания и, вероятно, должна была понять, что перед ней соперник, бросающий ей вызов…
— Значит, мадам, у вас их пара? Как жаль, что оба аграфа не остались у вас!
— В самом деле досадно, — пробормотала она, бросая сигарету в пепельницу и поспешно уходя.
Но назавтра они встретились в ресторане. На ней было платье, обнажавшее руки и плечи, и выглядела она более приветливо.
— Я, должно быть, кажусь вам несколько странной, не правда ли? — тихо спросила красавица.
— Вовсе нет, — возразил он, улыбаясь. — Говорят, что вы русская и к тому же княжна. А русская княжна в наше время весьма редкое явление. Для такого экзотического существа, как вы, любая странность простительна.
— Жизнь сложилась так тяжело для меня и моей семьи! Сначала мы были очень счастливы. Я любила всех и была любима всеми! Маленькая девочка, доверчивая, беззащитная, непосредственная, интересующаяся всем и ничего не боявшаяся, всегда готовая смеяться и петь… Несчастье пришло позже, когда мне исполнилось пятнадцать лет и я была уже невестой. Погиб отец, погибла мама, замучили моих братьев и моего жениха. А я… — Она провела рукой по лбу. — Я не могу об этом вспоминать… Но не могу и забыть… Внешне я спокойна, а в душе… Иногда задаю себе вопрос: как я могла все это вынести? Да, я познала вкус печали…
— Должно быть, в результате пережитых в прошлом ужасов у вас возникла потребность иметь друзей среди сильных мужчин? И если бы на вашем пути встретился подобный господин… не слишком добрый католик, который слегка отклоняется от правил… то он, естественно, возбудил бы ваше любопытство.
— Естественно?
— Бог мой, конечно! Вы пережили столько опасностей, что это приучило вас жить в драматической обстановке, не ссориться и быть любезной даже с тем, кто может вам в любой момент навредить.
Она, склонившись в его сторону, жадно слушала. Он пошутил:
— Но главное, мадам, не будьте слишком снисходительны к подобным субъектам и не считайте их лучшими представителями рода человеческого. Просто у них немного больше смелости, чем у прочих, и крепче нервы. Вопрос привычки и контроля над собой. Таким образом, в тот момент…
Он нахмурился и очень тихо проговорил:
— Отодвиньтесь от меня, так будет лучше.
— Почему? — спросила она, невольно выполняя его совет.
— Вы видите того крупного господина в смокинге, который прогуливается внизу?
— Кто же это?
— Полицейский.
Ее невольно передернуло.
— Комиссар Молеон. Он ведет следствие о хищении шкатулки.
Инспектор заметил на ее лице следы волнения.
— Пойдемте, — пробормотала она.
— К чему уходить? Если бы вы знали, как эти люди ограничены! Молеон! Это форменный идиот. Есть, пожалуй, еще один, похлеще…
— Кто же это?
— Его помощник… Некий Виктор из светской бригады.
— Виктор из светской бригады? Я что-то читала о нем.
