Викинги. Быт, религия, культура - страница 49

Из всего оружия скандинавов наиболее детально изучены мечи, и не только потому, что до нас дошло очень много древних мечей, но и потому, что множество пассажей в поэзии и прозе той эпохи описывают внешний вид меча, или процесс его изготовления, или использование в сражении. В более древние времена меч, судя по всему, был оружием только знатных и богатых, и даже в эпоху викингов, когда мечами стали пользоваться чаще, в них все равно ощущалось нечто аристократическое. Хорошие клинки передавались по наследству; зачастую у них были собственные имена; нередко их окружали легенды и табу. Меч служил символом власти короля или вождя, на нем приносили клятвы верности. Меч был приличной наградой для верного дружинника или поэта, и, как и корабль, — постоянным предметом поэтического вдохновения.

Для меча в первую очередь было необходимо негнущееся лезвие, так как во время боя лезвием меча наносились тяжелые и быстрые удары; как колющее оружие меч практически не использовали. Для того чтобы добиться необходимой прочности, нужно было увеличить естественное содержание углерода в доступной кузнецу железной руде (поскольку оно было слишком низким). Этого добивались с помощью сложной и красивой техники, известной как «узорчатая ковка» (дамаскирование), известной задолго до эпохи викингов. Такое лезвие состояло из множества тоненьких брусков цементированной стали — то есть железа, «упакованного» в угли, которое раскаляли добела, пока его поверхность не впитает достаточно углерода и не превратится в сталь (хотя основа при этом оставалась железной). Сердцевина брусков была темной, а стальная поверхность — более светлой. Затем для более равномерного распределения стали бруски разрезали на несколько кусочков, перевивали и перековывали в другом порядке. Наконец, такой пучок перекрученных брусочков сваривали. Получалась центральная часть клинка. К ней приваривали две полоски из наилучшей стали, которые образовывали режущие края. Затем весь клинок полировали и придавали ему форму. В ходе этого процесса в центральной части клинка образовывался узор: переплетающиеся полосы стали и простого железа выглядели как клубящиеся светлые и темные волны, как извивающиеся змеи, ветви или колосья пшеницы. Конечно, цель сварки была чисто практической, однако полученные узоры так действовали на воображение германских народов, что упоминания о них стали частью обычного словаря поэтов как в Скандинавии, так и у англосаксов. В частности, вполне уместное сравнение меча со смертельно ядовитой змеей продолжало использоваться еще долго после того, как «узорчатая ковка» ушла в прошлое.

Если содержание углерода в клинке было достаточно высоким, то его можно было сделать еще тверже посредством закалки. Для этого меч снова раскаляли и затем охлаждали — так быстро и резко, как только было возможно, погружая его в какую-нибудь жидкость. Неизвестно, какая именно жидкость использовалась. Вполне вероятно, что это была не просто вода, поскольку в таком случае вокруг раскаленного клинка слишком быстро образовался бы «барьер» из пара, который мог помешать ему охладиться мгновенно. Высказывались предположения, что это могло быть масло, мед или влажная глина. Процесс закалки был строго охранявшейся профессиональной тайной кузнецов. Нередко, что вполне естественно, встречаются и отголоски веры в то, что мечи закаляли в крови и такие мечи были гораздо опаснее обычных. В «Беовульфе» говорится, что один необыкновенно благородный клинок был «закален в крови». В одном из эпизодов «Саги о Ньяле» некто рассказывает, как он встретился с зятем Ньяля, Кари, спасшимся от пожара, в котором погибла вся его семья, и что он держал в руке свой меч — «его лезвие посинело, и мы сказали, что оно, наверно, потеряло закалку, но он ответил на это, что закалит его снова в крови сыновей Сиг-фуса или других участников сожжения Ньяля».[22] У меча Кари было собственное имя — «Усыпитель Жизни».

Наконец, лезвия меча затачивали и всю его поверхность делали гладкой и блестящей с помощью какой-нибудь некрепкой кислоты (уксуса, мочи или дубильной кислоты), в результате чего «узоры» на поверхности выступали еще ярче. Возможно, именно из-за этой обработки кислотой поэты иногда упоминают о «яде» в связи с оружием, поскольку нельзя считать, что оно в буквальном смысле было отравлено. В одной поэме из «Старшей Эдды» описывается меч Сигурда Вёльсунга, причем, судя по всему, имеется в виду именно процесс изготовления: