Он стал лениво перебирать возможные варианты объяснения. Скорее всего, он выбрал гребень скалы и сделал из него корабль. Может быть, двенадцать футов высоты — это оптический обман, в котором повинны его глаза. Он раньше не исследовал корабль вплотную, да и сейчас не стал, жаль было бесплодных умственных усилий. Он-то не будет сознавать, что сам создает все, что видят его глаза, но ведь это так…
Вприпрыжку он вернулся на станцию, в безвоздушный машинный зал, чтобы еще раз осмотреть лучевую установку. Никаких серьезных неполадок в ней не было. Он мог починить ее за несколько часов, если б у него были инструменты и шесть рук. Но — не было.
В этом и заключалась одна из трудностей работы Орда — служащие станции должны были располагать опытом. Но где набраться опыта, если все происходит впервые?
Он последний раз оглядел машинный зал и ушел.
Орд подумал, что мог бы вернуться на корабль Уны, найти в нем какую-нибудь неполадку и устранить ее, чтобы Уна получила возможность улететь. Но это значило бы угождать своему солитозу. Он предпочитал оставаться насколько возможно разумным.
Раньше он невольно создавал мужчин себе для компании, но ничего хорошего из этого не получалось. Его интереса к их физическому обличью не хватало, чтобы сделать этих людей реальными. Он мог разговаривать с ними и получать от этого удовольствие, но внешне они всегда оставались призраками. С женщинами такого не происходило.
Более того, однажды он испугался, что придет время, когда он действительно в них поверит. И, конечно, он не раз думал о том, что когда кто-нибудь в самом деле появится на его станции, он сочтет это галлюцинацией. Но пока еще можно было серьезно этого не бояться, так как не составляло труда доказать, что он на станции один.
Орд снял космический костюм, тщательно умылся и побрился, давно решив для себя, что нормальные привычки человеческого существования должны непременно сохраняться. Одевался он аккуратно, хотя на станции тепло и фактически одежда была не нужна, а спал всегда в пижаме.
Было время — время Сюзи и Марго — когда он жил так, как и следовало ожидать от одинокого молодого человека. Но потом он понял, что это влечет за собой чересчур много осложнений. Уна, возможно, олицетворяла собой слишком большой сдвиг в другом направлении. Их отношения, мрачно подумал Орд, были бы вполне уместны в викторианской книге для мальчиков и девочек, если не считать, что он позволял ей курить.
Ом проспал двенадцать часов. Одни раз проснулся, почти уверенный, что слышал какой-то шум, но он был слишком сонный, двигаться не хотелось, и не хотелось также давать волю своему неврозу.
Лишь через несколько часов после того, как он поднялся, Орд обратил внимание, что Уны нигде нет. Возможно, она заболела. Возможно, хотя он и не думал об этом так прямо, он подсознательно заставил ее заболеть и умереть.
Он вздохнул, прошел в машинной зал и довел температуру и давление в комнате Уны до нормы. Потом вошел туда.
Уны не было, остался только запах ее духов. Он прошел в обсерваторию и удостоверился, что ее корабля тоже нет.
Ему было отчасти неприятно, но себя он не винил. Проще было винить Уну. Она могла хотя бы попрощаться. В общем и целом, она ему нравилась. Он даже хотел бы встретить настоящую Уну, если она где-то существует.
Он остался в обсерватории, выглядывая, нет ли где еще одного корабля. Улыбнулся при мысли, что то, что он посчитает очередной галлюцинацией, может оказаться ремонтным кораблем.
Он был рад, что солитоз не принял у него ту же форму, что у Бенсона. Бенсон совершенно потерял чувство времени. Он провел миллионы субъективных лет в ожидании корабля со сменой, хотя ждать Бенсону пришлось лишь обычные два года. Бенсон относился к происходящему спокойно. Ему казалось, что он превратился в гиганта мысли. Потом оказалось, что его коэффициент умственного развития действительно повысился на пятнадцать пунктов. Затем он опустился на одинадцать, но, конечно же, у Бенсона не было причин сожалеть о своих двух годах одиночества. Тем не менее, Орд был рад, что у него все не так.
Как он и ожидал, корабль был, он уже заходил на посадку. Для ремонтного корабля, привезшего ему смену, он был слишком маленький. Он даже не смог бы долететь от Земли без направляющего луча.
