— Всего лишь спросил.
Антонина не сразу, но вдруг с силой оттолкнула Артура:
— Чего брякнул?
— Пошутковал, Тонь.
— Муж!.. Слышишь, у меня муж! Если нужно, погладит. А случится, и морду набьет. Поэтому какая я, не тебе знать, не тебе судить, голубок. Запомни!
Развернулась, пошла дальше. Артур какое-то время смотрел ей вслед, усмехнулся и зашагал следом.
Михаилу было плохо. Он стонал, метался на диване, звал жену.
— Тоня!.. Антонина! Куда подевалась, гадина?! Подойди. Ей-богу, подохну.
Антонина неспешно и делово вошла в комнату, поставила на стул рядом с кроватью несколько бутылок пива, оттолкнула руку мужа, потянувшегося было за бутылкой.
— Совсем плохо?
— Хуже некуда.
— Потерпи, сейчас открою.
— Побыстрее, помру.
Антонина откупорила одну из бутылок, передала Михаилу. Тот стал пить жадно, безостановочно, поливая подбородок пузырящейся пеной. Вернул Антонине пустую бутылку, откинулся на мятую подушку, стал дышать часто и хрипло:
— Сейчас… сейчас отпустит. Боже, что это со мной?
— То самое, что и всегда. — Антонина повернулась, чтобы уйти. Но Михаил схватил ее за руку.
— Постой. Посиди рядом. Без тебя страшно. Пожалуйста, Тонечка, не бросай. Сейчас отпустит. О боже…
— В кафе нужно. Крышу перекрывают.
— Пусть перекрывают. Хамид присмотрит. Главное, чтоб я оклемался. А то, не дай бог, чего случится.
Антонина нехотя села рядом, взяла его опухшую руку, потрогала ссадины на лице и на голове.
— Будешь опять пилить? — слабо улыбнулся Михаил.
— Не буду. Надоело.
— Я больше ни грамма. Клянусь. Последний раз. Знаешь, из-за чего в этот раз сорвался?
— У тебя всегда есть причина, Миша.
— Из-за тебя, Тонечка. Из-за тебя. Помнишь эту компанию из шоферни? Ну, которая орала. Орала, а ты вертелась перед ними. Вертелась и даже с одним заигрывала. Помнишь?
— Все не можешь забыть?
— Не могу.
— Ну и дурачок.
— До гроба буду помнить. И не только это.
— А я не помню. — Антонина отложила его руку, поднялась. — Ничего не помню, ничего не знаю, ничего не было. А будешь ныть, вообще больше не приду.
Муж с трудом приподнялся, снова перехватил ее.
— Не буду. Больше не буду. Молчу. Забыл. Клянусь, Тонечка.
Из коридора донесся мужской кашель, Михаил напрягся:
— Кто это?
— Работник, — безразлично ответила Антонина.
— Какой работник?
— Наняла, пока ты пил. Не одной же горбатиться?
— А почему он здесь, в нашем доме?
— За инструментом пришел.
Михаил сел ровнее, спросил подозрительно:
— За каким инструментом? Позови, пусть войдет.
— Артур, — крикнула Савостина. — Зайди, хозяин хочет на тебя глянуть.
— Сейчас, — послышался в ответ голос, и вскоре на пороге возник Артур, молодой, подтянутый, в облегающей футболке. — Ну вот он я. — Он едва заметно кивнул. — Доброго здоровья.
— Какое, к чертям, оно доброе? — поморщился Михаил, внимательно глядя на незнакомого человека. — Говоришь, Артур?
— Артур.
— А я вроде тебя знаю, Артур. Морда знакомая. Пробую вспомнить.
— В кафе встречались. Вы еще на меня бидонами кидались.
— Бидонами?.. За что?
— Вам виднее. — Артур с улыбкой коснулся лба. — До сих пор след остался.
— Кажется, помню. — Михаил еще какое-то время внимательно смотрел на него, потом перевел взгляд на жену. — Откуда он нарисовался, Тоня?
— Приехал, — коротко и делово ответила Антонина. — Двоюродная тетка прислала.
— Зачем?
— Работать. Сам же говорил, что нужен работник.
— А почему именно… этот?
— Потому что молодой и работящий. К тому же родственник.
— Родственник?
— Сказала же, племянник. Двоюродный! — Антонина раздраженно откупорила еще одну бутылку пива. — Пей и не задавай дурацких вопросов. Оклемаешься, дам телефон тетки, она подтвердит.
— Мне бы идти, — показал Артур ящик с инструментом. — Народ без дела ошивается.
— Иди, — кивнула Антонина. — Я скоро тоже буду.
— Хорошего выздоровления, Михаил Иванович, — усмехнулся Артур и покинул комнату.
Михаил не ответил. Он сидел, не сводя с жены длинного и внимательного взгляда. Потом тихо произнес:
— Мне он не нравится.
— Почему? — Антонина насмешливо пожала плечами.
— Наглый… И молодой.
— Вспомни себя, когда был молодым. Тоже, видать, скромностью не отличался.
— Все равно не нравится.
