— Сержант. Ты сейчас раздеваешься, и запрыгиваешь сюда, — указал ему на открытую капсулу рукой. — Я прокину к тебе ниточку ментальной связи, и ты мне будешь рассказывать все, что чувствуешь. Если, конечно не уснешь. Все ясно?
— Так точно! — По-военному отрапортовал сержант.
— Отлично. Теперь пробуем. — Прокидываю ниточку мыслесвязи от себя к сержанту, и одностороннюю от сержанта к врачу. По этой своеобразной сети продолжаю. — Теперь попробуй послать мне свою мысль. Просто представь, что мысль, которую ты хочешь мне послать, бежит от тебя ко мне по тоненькой, почти невидимой ниточке.
— Так? — Пришла мне его мысль.
— Именно. Молодец.
— Хорошо, это я понял.
До чего же сложно держать эту ниточку, кто бы знал. Чакры в нее уходит, как в десяток таких же, да еще и всё время норовит расползтись.
— Все, давай запрыгивай, сержант. — Приказал я. А сам вызвал малого ремонтного дроида и заказал военную офицерскую нейросеть шестого поколения и картриджи питания для медкапсулы. Тот прибыл через пару минут, уже с небольшой коробочкой нейросети и здоровенным ящиком картриджей. Пристроив все это богатство в медкапсулу, занялся самой операцией. Собственно, сама операция прописана в настройках капсулы и принимать в ней участия нет нужды. Только запустить и все. Что я и сделал. Капсула начала операцию, а я снова связался с сержантом, но тот, как ни странно, спал. Значит, биологические лекарства на него действуют. Даже не знаю, хорошо это или плохо. Ладно, с огромным удовольствием я перестал поддерживать мыслесвязь. Операция по вживлению нейросети закончилась через полтора часа, и я занялся приведением организма бывшего эйнхерия в норму. Ну и омолодил немного. Через четыре часа, все процедуры были закончены, в том числе и залиты некоторые базы. Я выпустил внешне и внутренне помолодевшего сержанта из капсулы. Все время, что он был внутри, капсула орала благим матом, что человек при смерти. Даже поначалу не хотела его выпускать, но приказ врача для нее важнее, чем показатели пациента, поэтому эйнхерий был своевременно освобожден.
— Теперь ждем сутки, когда нейросеть интегрируется. Из корабля ни ногой. Это ясно?
— Так точно, зеньор Алекс. А чего мы ждем-то?
— Мы ждем твоего недоуменного лица, от того, что перед тобой появится изображение виртуального экрана. — Тут же создал иллюзию, на которой показал, как это должно выглядеть. Если это получится, то я тут же загружу тебе язык, на котором все это написано, и продолжим наш эксперимент далее. Хорошо?
— Так точно. — Подзадолбал он меня своим «так точно». Неужели своего мнения у него нет? Все-таки, надеюсь, что есть.
— Док, проследишь за ним. Если ему станет плохо, или еще что, тут же зовешь меня. Я буду в рубке. Это в двухстах метрах по этому коридору. Упрешься в дверь и ЛЕГОНЬКО ударишь. Я тут же выйду. Все ясно?
Доктор мне спокойно кивнул и они уселись на огромный диван, который я здесь поставил как раз для отдыха, после проведенных операций. Сам же я действительно пошел в рубку. Во-первых, там есть очень удобное кресло, а во-вторых, мне нужно поговорить с Искином корабля.
Тут все оказалось более чем не плохо. За прошедшее, с загрузки программы, время, искин с легкостью разложил все известные мне заклинания на блоки. Вывел пока что примерные правила объединения этих блоков. Выделил «переходники», и создал правила уже для них. Так что мне оставалось, учитывая эти правила, создать программу, которая выдавала бы мне готовые заклинания, по моей просьбе. Следующие сутки я программировал с полным «погружением». Виртуальная реальность, модулируемая искином, вполне это позволяла. Программа вышла громоздкая, но действующая. Позже еще в ней поковыряюсь, как будет время. А пока, нужно идти к нашему сержанту. Док уже стучит в перегородку.
— Ну чего ты так сильно лупишь-то? Я же просил, легонько! А ты чуть перегородку не промял. Это же тебе не военный корабль, где перегородки по правилам не менее метра в толщину! Ладно, не парься, идем. И рассказывай, что там у него?
— Увидел! Все как Вы и говорили, зеньор Алекс. Значит заработало?
