Такой приказ оказал действие. Уже через треть часа запыхавшийся нарочный доставил Геннаду фотографию лысого старика с ехидным прищуром маленьких глаз и сложенными в брезгливую улыбку губами. Несмотря на последнее, старик вызывал симпатию.
"Мат и диамат всегда были движущей силой нашего общества", усмехнулся про себя Геннад, оценивая скорость, с которой нарочный мчался на мотоциклете с дальней заставы. Он подписал нарочному пропуск и снова посмотрел на снимок. Сходство с разыскиваемым было несомненным, несмотря на разницу в возрасте.
"Живчик", - отметил Геннад с завистью и подумал, что если ему сподобится дожить до таких преклонных лет, вряд ли он сумеет сохранить столь ироническое отношение к жизни и ясность мысли, которые читались на лице старика.
Не успел нарочный закрыть за собой дверь, как она снова распахнулась, и в кабинет вошла секретарша Диславла. Сухопарая жердь с зацементированным косметикой лицом вымершей болотной цапли. "Циркуль Диславла" - называли её за глаза в Управлении. Что поделаешь, если симпатичные женщины любой работе предпочитали жизнь вольных кобылок.
- Вам командировка, - голосом, полным презрения ко всем мужчинам мира, отчеканила она. - Распишитесь.
Буквально с первых дней своей работы общение с секретаршей Диславла приучило Геннада бесстрастно принимать от неё любые бумаги. Ибо стоило задать вопрос или хотя бы выразить удивление на лице, как секретарша язвительно начинала проходиться по служебной квалификации сотрудников мужского пола. А связать работу сотрудника с природой ему данным естеством обиженная жизнью женщина умела виртуозно. Поэтому Геннад молча, с каменным лицом, расписался в получении и, только когда "Циркуль Диславла" вышла, посмотрел командировку.
"Без меня меня женили", - подумал он, прочитав, что ехать придётся в Бассград. К командировке была подколота броня на поезд в люкс-вагон. Геннад посмотрел на время: поезд отходил через два часа. Диславл как всегда шёл впереди него шагов на пять, но на этот раз уж очень спешил.
Работа оперативника приучила Геннада к готовности выехать в любую точку страны хоть сию минуту в чём есть, а поскольку до вокзала было всего четверть часа ходьбы, он решил ещё поработать. Несмотря ни на что, свою работу Геннад любил, жил ею, и в сборе информации отличался особой скрупулёзностью, не оставляя без внимания мельчайшие детали. Как правило, именно дотошность зачастую приводила его к успеху.
Он снова запросил досье Таксона, и снова пришлось ждать ответа минут десять. Но на этот раз вместо первого листа досье на экране зажглись строчки: "Информация особо секретна. Введите код Вашего допуска".
В полном ошеломлении Геннад машинально достал из кармана личную карточку, вставил в дисковод... но на "ввод" так и не нажал. Он понял, что второй раз досье Таксона ему не прочитать. Его допуск окажется недостаточным. Однозначно. Не хотел Диславл, чтобы Геннад знал о существовании лейб-физика. В общем, это тоже информация... Только почему гросс-каптейн не засекретил досье раньше?
Вводить код своего допуска означало оставить свой запрос в памяти компьютера и дать понять Диславлу, что ему известна эта ниточка. Поэтому Геннад отменил команду и снова вызвал на дисплей текст квадруплекса на розыск. Четыре города: два губернских - Бассград и Станполь, и два поместных - Крейдяное и Пограничье. А вот над их выбором стоило поразмышлять. Геннад сменил на экране текст квадруплекса на карту страны. Так, любопытно. Между Столицей, Станполем и Бассградом почти равные отрезки пути, верст по двести. И от Бассграда до Крейдяного и Пограничья всего ничего - верст, этак, пятнадцать-двадцать. Чем же интересны эти два мелких поместных городка, если в квадруплексе им отдается предпочтение многим губернским? Тем, что они почти на кордоне с Соединёнными Федерациями?
Повинуясь смутной догадке, Геннад запросил карту железных дорог и всё понял. Попасть в столицу из Пограничья и Крейдяного можно было по двум веткам, которые сходились в Бассграде и далее шли через Станполь. А вот из Крейдяного в Пограничье попасть по железной дороге было нельзя.
