Виталий Забирко
Жил-был кудесник
1
Вот уже два месяца, как я, вернувшись с работы домой, занимался "ничегонеделанием". Садился перед телевизором и впадал в тупое оцепенение. На экране мелькали кадры локальных войн на территории бывшего СССР, перемежавшиеся пёстрой рекламой недоступных подавляющему большинству населения товаров. Трупы детей и женщин, погибших от голода, холода, обстрела установками "град" и бомбовых ударов стратегической авиации (созданной в былые времена для защиты этих самых женщин и детей), соседствующие с IBM-совместимыми компьютерами и шоколадными батончиками "Mars", уже не вызывали у меня шока. Как, кажется, это не задевало сознание и не бередило душу ни у кого: ни в правительствах СНГ, ни в самых низах, среди тех же гибнущих неизвестно за что людей. Похоже, это действительно были те общечеловеческие ценности, к которым мы стремились на протяжении последних лет и которых, наконец, достигли, ведомые новыми (на самом деле теми же, но совершившими резкий политический overstag*) лидерами. Раздробленная на удельные княжества страна катилась не просто в пропасть, а в бездну, и остановить падение уже ничто не могло.
_____________________
*overstag (гол.) - морская команда в парусном флоте. Крутой поворот судна против линии ветра с одного галса на другой практически на 180о.
В своё время к "подталкиванию" страны в пропасть приложил руку и я. Нет, я не заседал в Верховных Советах и не принимал участия в митингах и забастовках. Я творил. За последние три года я написал восемь фантастических повестей и пару дюжин рассказов, в которых пытался проповедовать свою концепцию переустройства мира. Первое время мои творения шли нарасхват (как я теперь понимаю, интересовали в них обывателя отнюдь не концептуальные проповеди, а исключительно сцены мордобоев и постельных баталий, введённые мною в сюжеты для "оживляжа"). Появившиеся как грибы после дождя коммерческие издательства скупали мои произведения нарасхват. Но затем вздувшиеся безбожно цены заставили обнищавшего потребителя отвернуться от книжных прилавков к продовольственным, и коммерческие издательства быстро переориентировались на другие виды продукции. И моя писанина стала никому не нужна. Никому не нужна оказалась и моя научная деятельность в институте, поскольку последнюю разработку - экологически безвредной технологии производства ртутных соединений - так никто и не внедрил. Видно где-то посчитали, что солнечные батареи на основе красного оксида ртути сейчас государству не нужны, а от площицы лучшим препаратом является не серая ртутная мазь, а известное народное средство - керосин. Впрочем, меня это тоже не особенно волновало: внедрение технологии ртутных соединений никак бы не отразилось на моей зарплате. А её хватало ровно на буханку хлеба и бутылку кефира в день и полкило колбасы в месяц. Правда, колбаса предназначалась исключительно для кошки, черной красавицы со строптивым именем Шипуша, изредка ещё снисходившей до кефира, но от хлеба категорически воротившей нос. Выбросить же на улицу привередливое животное у меня рука не поднималась. Выросшая в квартире и видевшая улицу только из окна, кошка просто не выжила бы в нашем безумном мире при полном отсутствии объедков в мусорных баках.
Нужно было менять своё поле деятельности, но, пару раз наведавшись на биржу труда, я оставил надежду найти работу по специальности. Многочисленным совместным предприятиям, коммерческим структурам и им подобным организациям требовались исключительно грузчики. Зарабатывали грузчики относительно неплохо - во всяком случае, голодать нам с кошкой не пришлось бы, - но идти на такую работу я не хотел. И не мог. Не потому, что был хил - как раз здоровьем природа меня не обидела, - а потому, что переводить свои жизненные рельсы на чисто физиологическое существование мне не позволяло моё сознание. Какой-никакой интеллект у меня всё-таки был, а работа грузчика его напрочь отвергала. Или наоборот. Как моя кошка - хлеб. То есть, уходить в грузчики было для меня равносильно самоубийству. Что, кстати, гораздо проще сделал один из моих сослуживцев, выбросившись из окна. Но для столь радикального решения я был трусоват.
