Светилась люстра, отражаясь в паркетном полу. Отбрасывал блики стоящий на конторке хрустальный колокольчик. Поблескивали перила лестницы, ведущей наверх.
– Вечер добрый, господа. Свободных номеров нет, – поторопился сообщить портье.
– Успокойтесь, нам не нужно. Я тут останавливался недавно с Даном Уффом, вейном. Я ищу его. И Алекса Грина, он тоже тут жил.
– К сожалению, ничем не могу помочь.
Юрка вытащил серебряную монету и положил на конторку.
– Как только открылись узлы, вейны съехали.
Резко выдохнул Егор.
– А вы не знаете куда?
Портье покачал головой.
– С Грином были люди из другого мира. Они тоже уехали?
– Да.
Егор рванулся к двери и выскочил на улицу. Звякнуло стекло. У Натадинеля свалилась с плеча куртка и осталась лежать на ступеньках.
Юрка снова повернулся к портье. Тот смотрел без удивления.
– Не подскажете, где найти Такера-Почтовика?
– Спросите в «Толстом хомяке». Это недалеко, пару кварталов вверх, потом…
– Я знаю. А такой Виктор Зеленцов, вейн, у вас не появлялся?
– Нет. Но я кое-что слышал про Уффа.
Серебро с конторки исчезло. Портье выжидательно молчал, и Юрка достал еще одну монету, медную, из тех, что покрупнее.
– Его уже спрашивали. Но вейна не было в номере, и до конца оплаченного срока он не появился. Впрочем, мне кажется, больше интересовались не им самим, а теми, с кем Уфф встречался. И мальчиком, с которым вейн пришел.
– А Грин?
– Он к тому времени съехал, о нем никто не упоминал.
Юрка хлопнул по стойке, оставляя деньги.
На улице он поднял со ступенек куртку и подошел к Егору. Тот смотрел в небо, запрокинув голову.
– Чего сопли распустил, как барышня? – Юрка пихнул его в бок кулаком. – Тоже мне… Айда!
Егор сморгнул. Ресницы у него намокли.
– Куда?
– Увидишь. Только пожрем сначала, у меня кишка к кишке присохла. Дан говорил, тут какая-то забегаловка есть. И отвянь ты со своим часами! Хватит у меня денег.
Утюги были здоровенные, совсем не похожие на те, что использовали дома хозяйки. Каждый, даже без углей, весил не меньше пяти кило. Понятно, что на глажке работали мужчины, и труд этот Дан сравнивал со сменой в каменоломне.
Жарко, душно – окон нет. В печи алеет уголь, и мальчишка-истопник постоянно подкидывает новый. Рядом с топкой совок: подходи, нагребай в утюг. А чтобы он быстро не остыл, помаши-ка тяжеленной штуковиной в воздухе. Пахнет мылом, щелоком и потом. Каменные стены влажные, в потеках. Простыни из небеленого холста дышат паром и фыркают горячим в лицо. Водить утюгом нужно осторожно, стараясь не запачкать белье сажей. Пальцы от близости к горячему железу краснеют и распухают. Мокрое тело зудит под рубахой. Соленые капли бегут в глаза. Шэтова работа!
Одна радость: охранники тоже вынуждены стоять у гладильных столов – грех для них в больнице без дела околачиваться. Сейчас дежурил Ойри, и Дан со злорадством поглядывал: каково ему вместо клинка с утюгом управляться?
В открытую дверь заглянул лекарь. Бледно-зеленая роба иномирского покроя, такая же шапочка. А между ними – черное лицо со сверкающими белками и зубами.
– Дан! Я понял, ты – незаконнорожденный принц! Твоего папу свергли, а тебя услали куда подальше. Ну, угадал?
Ойри даже не повернулся на голос.
– Моисей! – обрадовался случаю прервать работу Дан. – Ты все еще здесь? Не нашел вейна?
– Увы! Так и погибну в этом ужасном мире, в котором нет даже кофейных автоматов.
С доктором Моисеем Дан познакомился пару недель назад. Он тогда сидел на крыльце за хирургическим корпусом, ел пирог и смотрел, как послушница развешивает выстиранные рубахи. Девка была крепкая, ядреная, похожая на Жельку из «Перекрестка». Когда она наклонялась к корзине, вид Дану открывался чудесный. Он даже повернулся и подмигнул Ури, гляди, мол, но рожа у охранника осталась каменной.
Стукнула дверь, проскрипели доски. Рядом с вейном остановился лекарь-иномирянин, если судить по салатовому подолу и торчащим из-под него штанам.
– Эй, это ты санитар с личным телохранителем?
Дан лениво поднял голову и вздрогнул от неожиданности. Физиономия у лекаря была черной, и на ней диковато светились глаза.
– А это ты пришелец из Подземной страны, который никак не может вернуться домой?
