Вскарабкавшись на насыпь, увидел Егора. Тот ошалело крутил головой, оглядывая бескрайнее заснеженное пространство, перечеркнутое железнодорожными путями.
– Получилось. У тебя получилось!
– А то, – прохрипел Юрка и сплюнул.
С губ потянулась розовая нитка слюны. Так вот, значит, каково – поводырем-то. Зачерпнул пригоршню снега, пропахшего мазутом, и размазал по лицу. Легче не стало, наоборот, затошнило сильнее, того и гляди, вырвет. Болело плечо, точно сустав выбили и вставили обратно.
– Получилось, – все повторял Егор.
«Да», – равнодушно подумал Юрка. Он – поводырь. Надо же.
Лег на спину и опрокинулся затылком в снег. Ослепило белесое зимнее солнце.
Егор встревоженно заглянул ему в лицо:
– Ты как?
– Хреново.
– Из-за меня, да?
– Отвали, дай полежать.
Егор отодвинулся.
Таял снег, побежало за шиворот. Юрку тряхнуло дрожью.
Перед лицом качнулся амулет.
– Возьми. Вдруг поможет.
Юрка потер шею, казавшуюся голой без шнурка.
– Потом. Вон, – он показал подбородком на небо. – И рельсы.
Егор запрокинул голову.
– Какое странное облако.
От горизонта до горизонта тянулась белая полоса, распушавшаяся по краям.
– Деревня! Это не облако, а инверсионный след реактивного самолета. Верхний мир. Сваливать надо в темпе.
– Почему?
– Вот приедут на «мигалке» дяденьки с автоматами, они объяснят. У тебя случайно местный паспорт не завалялся?
Покряхтев, Юрка на четвереньках подполз к узлу и сел, оставив до него одну шпалу. Принюхался. Он не мог объяснить – даже самому себе, – чем один запах отличается от другого, но понимал: узел двойной, рабочий.
– А эти… ну, – Егор мотнул головой, показывая куда-то за спину. – Нас догнать могут?
– Откуда я знаю? Вроде не должны. Попробуй вычисли, куда мы вывалились.
Черт, слабость такая, что покачивает и мелко трясет. Юрка ухватился плотнее за рельс. Или от узла сильная вибрация? Щебенка подрагивает…
– Вниз! Быстро!
Успели нырнуть в кусты – наледь посыпалась на головы. Ударило ветром. Промелькнул остроносый локомотив, и простучали колесами вагоны.
– Лихо носится, – сказал Егор, когда шум затих.
– Нормальная скорость, – приврал Юрка. Подышал на мокрые, покрасневшие руки.
Им несколько раз приходилось сигать в кусты, пропуская составы – пассажирские и грузовые. Снег забился под одежду, теперь и Егор стучал зубами. Выход Юрка нащупал и даже понял, какие ориентиры подойдут, но прорваться не получилось. Усталость ли сказывалась, узел ли был слабым, или таскать попутчика на Середину сложнее, чем вытаскивать оттуда, – он не знал. А Егор ничего не спрашивал. Заикнулся поначалу, но Юрка его так обматерил, что самому противно стало.
«Не могу больше», – подумал он.
Спина уже липкая от пота. Волосы смерзлись сосульками. Джинсовая куртка заледенела и гремит, точно железная. От ярко-белого снега слезятся глаза. Юрка зажмурился. Под веками плавали красные круги, медленно гасли и вспыхивали снова.
Что же он делает не так?! На шоссе из-под грузовика ушел, в дубоидном лесу во время пожара, в тайге под пулями, а тут… Точно!
– Угроза жизни, – сообразил он. – Я рассказывал, помнишь? И этот хмырь с винтовкой. Нельзя было оставаться, и все сработало.
– А в монастыре? Когда ты плаванием занимался.
– Ну, исключение, фиг с ним! Короче, возьми арбалет и целься в меня.
Встали. Стремя уперлось Юрке в грудь, заставив поежиться. Левой рукой Егор цеплялся за полу джинсовки.
– Считай до десяти, потом стреляй.
– Сдурел? – арбалет отодвинулся.
– Я – нет. Ты, надеюсь, тоже. Типа стреляй. Начали! Главное, держись крепче.
– Десять, девять, восемь…
…Деревянные резные столбики. Степь и петляющая по ней дорога. Впереди – город, совсем не такой, каким должен быть. Это близко!
Ветер хлестнул по лицу снежной крошкой.
– Три, – голос Егора сбился.
Натянута тетива. Чуть тронь – зазвенит.
– Два.
…Совсем не холодно, там – жаркое солнце, зависшее над холмом. Ну же!
– Один.
…Дотянуться!
– Ноль.
Юрка перевел дыхание.
– Фигня. Я не верю, что ты выстрелишь.
Егор пожал плечами. Вспрыгнул на рельс. Удерживая равновесие, махнул рукой с арбалетом и сверху вниз посмотрел на Юрку.
– А вдруг? Мне очень нужно домой. А я торчу тут из-за тебя. Все из-за тебя! И Грин не пришел, и в скит отправили, и Евсея убили, и сейчас… Ты виноват! Я бы давно уже был дома, если бы не ты!
