Шведов отсюда увели. Огромное войско гнали, словно скот, по степям Украины. Полгода пленные шли пешком до Москвы. Никто не знает, сколько шведских солдат погибло во время этого марша. Казаки — не запорожские — подгоняли их плетками и насмешливыми окриками. Шведы, которые больше не могли идти, оставались лежать вдоль дороги. Но живые пленники должны были придти в Москву. К самому царю Петру. Триумф русских был беспределен.
Капитан Корфитц Бек и его юный «оруженосец» тоже участвовали в этом унизительном марше. Капитан не уставал дивиться стойкости и душевной силе молодого паренька. Вызывали симпатию не только упорная воля к жизни, но и сердечность, побуждавшая его оказывать внимание умиравшим. Вендель Грип был всегда возле того, кого оставляли в пути. Он всегда находил слово утешения, которое слышал только умиравший. Он написал в Швецию массу писем матерям, женам и детям. Хотя стражники и лезли всюду со своей плетью, Венделю стоило только посмотреть на них, как словно что-то в его взгляде заставляло их замолчать и оставлять его в покое. Но не только Корфитц Бек смотрел на подростка с восхищением. Таких было много как среди шведов, так и среди русских… Вендель Грип не походил на типичного отпрыска Людей Льда. Браки со светловолосыми людьми изменили наследственные черты Людей Льда.
У Венделя были волосы ржаного цвета, падавшие на плечи легкими завитками, и чистые голубые глаза, полные дружелюбия, любопытства и юмора. Его кожа была такой светлой, что от суровой походной жизни стала сильно шелушиться, а затем приобрела темно-золотистый оттенок, отчего васильковые глаза и белые зубы выделялись еще больше. Его лицо было более открытым, добрым, чем многие лица людей из рода его матери и, разумеется, отца. Чувство юмора он явно позаимствовал у своего прадеда Танкреда. О том, что ему было всего 15 лет, ясно свидетельствовали его неловкие движения и весь облик. Подросток обещал стать стройным, высоким и широкоплечим юношей.
Вендель только что был занят тем, что пытался облегчить участь смертельно больного офицера, оставленного умирать в лесу. Подросток смахнул слезу и догнал Корфитца Бека, ждавшего его.
— Из какого же материала ты сделан, Вендель?
— Простите мне мою слабость, но я…
— Я не слезы имел в виду, — сказал отрывисто Корфитц Бек. — Я имел в виду другое: здесь постоянно кто-то умирает, ты за ними ухаживаешь, умываешь их, а сам будто имеешь больше жизней, чем кошка!
Вендель улыбнулся:
— Я слышал, что моя мать происходит из богатырски сильного норвежского рода.
— Я полагал, что ее родители — датчане.
— Мы, как сорная трава, рассеиваемся по всем Северным странам, — ответил Вендель.
— А теперь… вплоть до России, — тихо произнес капитан. — Но я бы не стал сравнивать вас с сорняками. Моя мать и бабушка, а также отец бабушки — король Дании Кристиан IV всегда хорошо отзывались о роде, из которого происходит твоя мать. Вы оказали неоценимые услуги нашему роду. Ходят слухи, будто ваши люди занимались ворожбой — скажи, правда ли это?
Вендель рассмеялся:
— В это я не верю! Прекрасно было бы, если бы я мог перенести всех нас домой. Раз — и мы дома! Но так не получится.
— Видишь, впереди подают знак остановиться. Видимо, мы заночуем в соседней деревушке. Хорошо бы немного подкрепиться.
Вендель не ответил. Его всегда огорчало, что они грабили деревни, добывая еду. Он представлял себе, каково было положение жителей, после того, как солдаты покидали эти места. Жителей ждал голод! Еще хуже он чувствовал себя, когда шведы были захватчиками. Теперь они были только пленниками, и ответственность несли сами русские.
Капитану Беку и Венделю вместе с большой группой офицеров и солдат было предписано разместиться на ночлег в небольшом жалком домишке. Как и каждую ночь, они увидели ту же нужду. Было тесно, холодно, неудобно спать, полно насекомых. Но, как он имел обыкновение говорить: «50 вшей больше или меньше на уже завшивленном теле не играют роли. Если их много, значит кровь у тебя питательная и пользуется спросом». Они покорно устраивались в переполненных людьми сенях. Корфитц Бек вздохнул:
