— На то они и бандиты, чтобы нарушать соглашения, а поддержку получат не только от наших врагов, — объяснил Николай Павлович. — Свои же дельцы их будут подкармливать. Те, кому нужна там «черная дыра» и кто на войне наживается.
Наумов знал, что его друг тонко чувствует деловую и политическую конъюнктуру, но все же никак не мог в это поверить.
— Неужто в Чечню снова пошлют войска? — растерянно пробормотал он. — Ведь только остановили эту кровавую бойню, и еще не высохли слезы солдатских матерей. Нет, это невозможно!
— Ну, так сразу не пошлют. Какое-то время, пока не наворуют вдоволь, дадут бандитам поцарствовать, — объяснил Максименко. — А потом их прихлопнут, потому что никто не позволит Чечне выйти из России. Ну разве это не война?
— Выходит, следует ожидать новой волны казнокрадства и разгула преступности? — хмуро спросил Наумов. — А ты не думаешь, что народ с этим мириться не будет? С тем, что ловкачи и жулики сказочно обогатятся, а честные труженики вконец обнищают?
— Боюсь, что так и будет, — не скрывая озабоченности, вздохнул Максименко. — А все потому, что Ельцин слишком болен. Некому сдержать наиболее алчных из его окружения. Они могут слишком круто обобрать народ, и тогда уж массовых протестов не избежать. — И с сожалением добавил: — Сейчас отличные условия для развития честного бизнеса. Уже появляется сословие предприимчивых людей, из которых формируются настоящие хозяева страны. Они и обеспечат в будущем ее процветание. А эти хапуги все портят.
И дальнейшее развитие событий показало, что опасения Максименко были вполне обоснованны.
* * *
После отстранения генерала Лебедя Чечню полностью бросили на произвол сепаратистов, которые учинили жестокую расправу над своими политическими противниками. Теперь уже не только русские, но и чеченцы, те, кто не желал отделения Чечни от России, вынуждены были спасаться бегством. Грубо нарушив все соглашения, бандиты объявили автономию «исламской республикой Ичкерией» и установили террористический режим, якобы по законам шариата.
В остальных же регионах страны при попустительстве больного президента, лишь изредка появлявшегося на своем рабочем месте в Кремле, воцарилась подлинная вольница казнокрадов. Прикарманивание через посреднические фирмы доходов естественных монополий приобрело гигантские размеры. Экспортные сделки имели убыточный характер, и из-за предоставления неоправданных льгот не уплачивались налоги. Все это недвусмысленно указывало на беззастенчивую коррупцию в верхах.
— Не понимаю, почему не реагирует президент, — возмущался Максименко, которого все больше беспокоило разграбление государственной казны. — Ельцин — умный человек и не так болен, чтобы не замечать, что сейчас творится. Если все растащат, то нечем будет платить зарплату, а уж это чревато взрывом!
— А мне кажется, неспроста он попустительствует казнокрадству, — сердито возразил другу Наумов. — Наверняка знает, что в этом участвуют не только его приближенные, но и члены семьи. Не удивлюсь, если кого-то из них скоро будут называть среди самых богатых людей России.
— Может, ты и прав, — неожиданно согласился Максименко. — У меня есть сведения, что зятья Ельцина весьма успешно занимаются бизнесом. Хотя все же надеюсь, что без его непосредственной помощи. Иначе я буду в нем сильно разочарован.
Между тем сказочное обогащение высших чиновников, их родственников и приближенных лиц нарастало и приобретало все более скандальную известность. Зарубежная пресса, ссылаясь на данные спецслужб, сообщала о том, что премьер-министр Черномырдин уже стал миллиардером.
На Западе недоумевали, почему допускается перекачка теневых капиталов на Запад, которые работают таким образом на экономику и без того богатых стран. Возмущались тем, что в России не борются с коррупцией и отмыванием «грязных» денег.
— Ну теперь убедился, к чему привело переизбрание Ельцина? Ты знаешь о том, что в провинции уже месяцами не выдают зарплату врачам и учителям? — упрекнул Наумова Царев. — Даже офицерам в армии задолжали! А все потому, что победившая хунта внаглую прикарманивает доходы казны. Народ с этим мириться не будет!
