— Пожалуй. Он дьявольски хитер.
— Я только надеюсь, что он не слишком хитер для Бениты.
— Бенита в глубине души прямой и безыскусный человек, как и ее отец. Людей такого склада невозможно обманывать долго.
— Даже если, — Мартину было больно произносить эти слова, — они ослеплены любовью?
— Даже тогда. Но зато прозрение бывает у них полным и окончательным. Думаю, ты вел себя очень достойно в этом деле. И ты ей нравишься, Мартин.
— Я знаю. Но достаточно ли сильно?
— Достаточно ли для того, чтобы это чувство превратилось в любовь? Кто может сказать? К тому же ей надо сначала оправиться от чувства к Мервину.
— Бенни будет нелегко, когда она узнает, что полюбила мошенника, к тому же способного на убийство.
— Вот именно. Поэтому-то я и не мог ничего сказать ей.
— Что ж, похоже, это придется сделать мне, хотя я не в восторге от такой перспективы.
Оба замолчали, погруженные в свои мысли. Затем Мартин спросил:
— А что вы думаете об этом — о том, что я люблю Бениту? — Он говорил отрывисто и робко. — Во всяком случае, узнав об этом, вы не вышли из себя.
— В этом деле у меня нет права голоса. Бенита будет решать сама.
— Но вы не станете возражать?
— Я бы не стал возражать даже против мусорщика, если он сделает мою дочь счастливой и они подойдут друг другу. Но заметь, я предпочел бы, чтобы этот человек был хороший моряк! Нет, я не позволю ей выйти замуж за негодяя. Но лучше, если она все узнает сама. Ты же видишь теперь, с кем мы имеем дело!
У Мартина будто выросли крылья, когда Чэпмен сказал «мы».
— Я собираюсь поставить кливер, — сказал он, — при таком ветре мы можем выжать еще полузла.
— Спешишь попасть домой? — спросил Чэпмен, вставая к штурвалу.
… Бенита ждала их на старом причале. На ней был костюм из бледно-зеленого льна. Позади нее стоял Дейв. Мартин придерживал лодку, пока Саймон Чэпмен не поставил ногу на ступень причальной лестницы. Бенита обняла отца.
— Приветствую вас на берегу, капитан!
Потом она протянула руку Мартину, но тут же передумала и расцеловала его в обе щеки.
— Спасибо, что доставили его и себя домой живыми и невредимыми.
— Как прекрасно иметь такой комитет по встрече, — весело сказал Чэпмен, взяв дочь за руку. — Ну и куда мы направимся в первую очередь? В яхт-клуб?
— Нет, это можно отложить до вечера. Хочу предупредить — Пратт и компания ждут не дождутся вас обоих.
— Я был уверен, что «Черный лебедь» не придет первым, — вмешался Дейв. — Но вот уж не думал, что вы вернетесь в порт на два дня позднее самых слабых участников регаты.
— Ничего, дождемся следующего года, и тогда берегись! — предупредил его Мартин.
— Я часами всматривалась в горизонт, — улыбнулась Бенита, — а Дейв кудахтал рядом, как курица над выводком цыплят.
— Они там могут говорить что угодно, — Чэпмен мотнул головой в сторону яхт-клуба, — но мы прошли всю дистанцию гонки, и нас никто не брал на буксир.
— Ты, Мартин, непотопляемый! Мне это хорошо известно, — ухмыльнулся Дейв.
— А Мервин? — небрежно спросил Чэпмен. — Как он?
— Ничего не могу тебе о нем сказать, — так же небрежно ответила дочь.
— Тогда задам вопрос поточнее — где он? Надеюсь, не на гауптвахте?
— Не имею ни малейшего представления. — На последнем слове Бенита понизила голос, словно закрывая эту тему, — они как раз подошли к дому номер 10 на старом причале. — Дейв с моей помощью приготовил особый чай. У нас будут омары и все такое прочее. Мы не знали, когда вы придете в порт, и подумали, что вам непременно захочется цивилизованной еды. Спорим, вы там без меня питались одними морскими сухарями и мясными консервами;
— И как это она догадалась? — бросил через плечо Чэпмен Мартину.
Но Мартин не ответил; он не шел, а парил на несколько дюймов над землей после приветственного поцелуя Бениты. Этот поцелуй не был интимным, как на «Черном лебеде», но зато Бенита поцеловала его в присутствии отца и Дейва. Мартин отступил в сторону, пропуская всех в дом. В маленькой комнате было сумрачно и прохладно, особенно по контрасту с ярким блеском моря и солнца. Он прищурил глаза.
— Да, хорошо вернуться домой, но как бы мне хотелось, чтобы мы победили! Что-то я не вижу призового кубка. Дейв, надеюсь, хоть вы-то пришли первыми?
