– Не столь красноречиво, как это изложили вы, но… – хмуро признал Шварц, и кирпично-пепельное лицо его стало еще более кирпичным и пепельным.
– За этой синьорой стоит сейчас какая-то вооруженная группа. На Корсике или там, в Австрии?
– Думаю, что стоит. И есть связи с Англией. Иначе баронесса не чувствовала бы себя настолько защищенной.
– А что местное гестапо?
– Возглавляющий его гауптштурмфюрер усиленно флиртует с баронессой, вызывая прилив гнева и зависти у полководца корсиканцев господина Умбарта, – наконец-то прорезался юмор и у владельца «Солнечной Корсики».
Обер-диверсант удовлетворенно заметил, как импульсивно сжались кулаки комбата.
– Это вы подсказали баронессе, что ей неплохо бы установить контакт с беглым австрийцем Скорцени?
– Наоборот, фон Эслингер настойчиво интересовалась, насколько реально установление подобных контактов. Клюнете ли вы.
– На ее колдовские чары или на саму идею?
– Она одинаково уверена в чудодейственности того и другого, да простит меня господин Умбарт.
– Я требую, чтобы вы не смели упоминать мое имя! – взъерепенился Умбарт.
– Успокойтесь, штурмбаннфюрер, – урезонил его Скорцени. – И помните: при всем своем воинственном баварском национализме господин Шварц является моим агентом. Советую ни на минуту не забывать об этом.
– В таком случае с вашего позволения… – резко поднялся Умбарт.
Вслед за ним «келью» Скорцени охотно оставил и Родль, объяснив, что предпочитает полюбоваться видом на горы.
– Вам известно, кто находился сегодня у нее на вилле? Имя этой женщины, ее титулы?
– Титулы сестры Паскуалины?
– Значит, вам известно было даже это?! Почему же вы молчали?
– Я всегда предпочитаю молчать до тех пор, пока меня не спросят. Правда, иногда мне удается молчать даже тогда, когда меня усиленно спрашивают, – но это уже разговор не к месту.
– В таком случае быстро выкладывайте все, что вам известно по поводу странного визита этой дамы на Корсику. Кстати, вы знаете, кто она?
– Из окружения папы римского. Так мне было сказано баронессой. И еще было сказано, что баронесса и ее соратники надеются на вашу поддержку этой синьоры – тоже, кажется, австрийки, если не ошибаюсь. Равно как и идеи независимой Австрии. Если папа римский поставит этот вопрос перед церковным миром и командованием союзников, то, знаете ли… Великая Австрия еще и в самом деле может возродиться.
– Тогда вам наверняка известно имя княгини Сардони?
Шварц наполнил бокалы и зачем-то старательно вытер салфеткой горлышко бутылки, словно собирался пить прямо из него.
– Кто эта синьора? Впервые слышу ее имя.
– А графини Стефании Ломбези?
Баварец сделал несколько медленных глотков, смазывая застоявшиеся шестерни своей памяти.
– Эту я встречал однажды на вилле. В сопровождении красавца монаха, непонятно какого ордена.
– Того.
– Точно, – впервые слегка просветлело лицо Шварца, если только слово «просветлело» вообще можно было применить относительно лица этого человека. – Монах Тото. Вы тоже встречались с ним? Нагловатый тип и, как мне кажется, работает на итальянскую разведку.
– Скорее на британскую.
Шварц вытер лоб той же салфеткой, какой только что вытирал горлышко бутылки. Что навело Скорцени на мысль отдать его на парижские курсы официантов, где грубияну-баварцу преподали бы хоть какие-то основы этикета и приличия.
– То есть у вас все основания арестовать эту компанию?
– Не исключая и вас. Несмотря на всю вашу исповедальную откровенность. Однако я не стану делать этого. Мало того, приказываю вам всячески поддерживать с ними связь: с баронессой, графиней, сестрой Паскуалиной… От моего имени. Во так, чтобы об этом знали только вы и я. Стычку на вилле отнесите к разряду мелких недоразумений, по поводу которого искренне сожалею.
– Я должен собирать материал, позволивший бы раскрыть всю сеть баронессы?
– Вы не так понимаете суть своего задания. Ваша задача – сохранить с ней такие связи, которые могут пригодиться нам значительно позже. Ведь не думаете же вы, что бомбардировщики союзников бомбят только «Солнечную Корсику». С некоторых пор они столь же нагло бомбят пивные Потсдама и Мюнхена. Вы поняли, дьявол меня расстреляй?
