Я смотрю на Киллина, надеясь, что он не слышал, как она разговаривает со мной. Он уткнулся головой в мой телефон, играет в приложениях, которые я загрузила для него.
– Я только один раз включила сигнализацию, – говорю я, чувствуя, что вот-вот у меня начнется истерика. – Первый раз это была лиса. А второй раз я действительно свалилась в мусорные контейнеры, а третий раз виновата девушка, которая мне больше не подруга и никогда ею не будет. Мне очень стыдно за все это, но я никогда не пыталась пролезть в твой дом. Я легко могла бы доказать тебе это. Достаточно было бы посмотреть записи с камеры наблюдения, если бы ты не стерла их, чтобы прикрыть собственные грешки. И если честно, – продолжаю я дрожащим голосом, – я думаю, ты хочешь избавиться от меня потому, что я знаю, что ты сделала. Тебе невыносимо то, что мне это известно, и ты в ужасе, что я все расскажу.
– Что ты сказала? – шепчет она.
– Доннаха проверил записи с камер. Он сказал мне, что их стерли. Удивлялся, кто это сделал. Но какая разница, ему не нужно никакое видео, он верит мне.
– Уверена, так и есть, Аллегра. Уверена, ты умеешь убеждать людей. Меня ты тоже долго водила за нос. Я все выяснила, – шепчет она. Мне становится жутко. Ее симпатичное лицо перекошено в зловещей ухмылке.
– Что ты выяснила? – я окончательно сбита с толку.
– Твой маленький секрет, – шепчет она снова.
– Бекки, я понятия не имею, о чем ты говоришь, – но я слышу ложь в своем голосе. У меня действительно есть секрет, большой секрет, который я ношу в своем сердце каждый день. Секрет о моей маме, но почему он злит Бекки, ума не приложу. Пока я гадаю, как это связано с Бекки, она встает, быстро пересекает кухню и вдруг достает холст. На нем я, обнаженная.
– Этот. Маленький. Секрет. – Она уже не шепчет, а шипит, чтобы Киллин не услышал. – Я нашла это в студии Доннахи. Он прятал. Неужели вы думали, что я не узнаю.
Я открываю и закрываю рот без единого звука. Не знаю, с чего начать.
Звуки секса, раздающиеся со стороны дивана, прерывают наш разговор. Мужчина и женщина на пике блаженства. Я сразу узнаю эту запись. Бекки понадобилось на долю секунды дольше, чем мне. Это она на видео. Она и волосатая задница. На моей постели, или на ее постели, в моем доме, или ее доме. Я забыла удалить видео, и Киллин теперь сидит, сморщив личико в замешательстве, и смотрит. Я бросаюсь к нему и выхватываю телефон из рук. В смятении, с трясущимися пальцами, я пытаюсь остановить запись, убрать звук и стереть ее, прежде чем Бекки увидит. Но слишком поздно. Она все слышала, она знает, что это, и она знает, что ее сын это видел. Хотя лиц не видно, только переплетенные тела, он все же увидел то, что видеть ему не полагается. Она белая, как полотно, ошарашенная, затем цвет постепенно возвращается, а вместе с ним и гнев.
– Ах ты, мерзкая тварь!
Мне нечего сказать в свое оправдание.
– Убирайся из моего дома! Убирайся из моего дома! – визжит она, и я бросаюсь к задней двери. – Собирай вещи, и чтоб к утру духа твоего здесь не было. Глупая Аллегра, глупая, глупая Аллегра, – говорит она Киллину своим пронзительным голосом, стараясь его утешить. – Что же ее глупые друзья делали в этом видео? Хочешь печенье, дорогой? – спрашивает она, и я слышу, как ее голос дорожит.
Я иду через лужайку, растерянная, оторопелая, в шоке.
– Извращенка, – последнее, что она прошипела мне, прежде чем раздвижные двери со стуком сомкнулись.
Да уж, теперь меня связывают с папой не только веснушки.
Пэдди открывает дверь. Я сомневалась, что он дома. Я сомневалась, что он откроет. Я даже сомневалась, что он впустит меня. Но он сделал все это.
Он ведет меня в гостиную с телевизором. На экране передача «Званый ужин», он поставил ее на паузу. Он смотрит на меня, крутит большими пальцами.
– Твоя мама здесь? – спрашиваю я.
– Нет. Она в доме престарелых. Завтра я заберу ее на весь день.
Я киваю.
– Вот. Это тебе. – я протягиваю ему сумку, такую тяжелую, что у меня чуть рука не оторвалась, пока я тащила ее от автобусной остановки. – Хоть и поздно, но с днем рождения.
Это корзина с оливковым маслом разных сортов. Дорогой подарок. Набор органического оливкового масла высшего качества.
