— Тогда, как они двигаются?
— Они… картинок очень много и мало чем отличаются друг от друга. Специальное устройство показывает их поочередно и в очень быстром темпе, от чего и создается иллюзия движения.
— Насколько быстро? — спросили практически одновременно Тиф и Марк.
— По двадцать четыре картинки в секунду.
Лини и Марк переглянулись между собой и рассмеялись. Тиф молча глядел на огонь, уперев локти в колени.
Когда Линин и Марк прекратили смеяться, Тиф задал очередной вопрос:
— И что, ваш театр идет всего одну секунду?
— Нет. Бывает около минуты — такие театры называют "рекламой". Бывают около часа — "передача". Бывают больше — как правило, больше часа идут "фильмы".
— Значит, эти двадцать четыре картинки показывают повторно в течение часа? И в чем тогда развлечение? — спросила Линин.
— Нет, в ящике гораздо больше картинок, чем двадцать четыре.
Лини и Марк вновь засмеялись, от чего Кевину все это начало надоедать.
— И как помещается столько картинок в маленький ящик?
— Это сложно объяснить, — только и ответил Нолан, понимая, что пришла пора заканчивать рассказы о своем Мире. Кевин замолчал, но Марк решился на очередной вопрос:
— Ты упомянул о металлических колесницах, которым для передвижения не нужны лошади. В таком случае, что вы делаете с ними?
— Мы не используем их для работ или передвижения в губерниях. Но, есть люди, которые их выращивают.
— Зачем? Для мяса?!
— Не совсем. Есть люди, которым нравятся кони. Кто-то их использует в медицинских целях. Говорят, что больным детям общение с конями помогает быстрее восстановиться. Также коней используют для скачек. — Последние слова явно заинтересовали мужскую половину его спутников. — На скачки выставляются породистые скакуны, которые отличаются выносливостью и скоростью.
— Губернатор Милтон не слишком любит коней, — с обидой произнес Тиф. — А потому скачки в Андоре не самое популярное развлечение. А как у вас с оружием? Какие у вас мечи и ружья?
— Мечами мы не пользуемся, а вот дульнозарядные ружья давно сменились казнозарядными, которые мы используем исключительно для охоты. Так же у нас есть автоматическое оружие.
— Автоматическое?
— Да. Автоматы не нуждаются в перезарядке после каждого проделанного выстрела. Автоматы способны вести стрельбу, до использования всех патронов в магазине, который вмещает в среднем сорок патронов.
— Этого не может быть! — воскликнул Тиф. Огонь от костра в его глазах заискрил ярче.
— И все же, это правда.
— А что у вас еще есть? — спросила Линин.
— Есть телефоны. Это устройство помогает разговаривать людям, находящимся на расстояние. Телефон стал прекрасной заменой почтовым голубям.
— Откуда тебе известно о почтовых голубях, если вы пользуетесь этими… телефонами? — спросил Марк.
— Потому что, голубями, мечами и конями пользовались и в моем Мире, только это было очень много лет назад.
— А ты можешь подтвердить свои слова и показать хоть одно приспособление, о которых ты нам рассказывал?
— К сожалению, при мне нет ничего из моего Мира. Были наручные часы, но они остались на ферме Доббсов, так как они сломались и больше не показывали время.
Тиф поднялся с земли и направился к своему гамаку. Похоже, он услышал все что хотел, и теперь любой вопрос о Мире Кевина его бы мало чем удивил.
Они проводили его взглядом, после чего Кевин произнес:
— Думаю, нам тоже стоит ложиться спать, ведь завтра нам рано вставать.
— Вы идите, — кивнул Марк. — Я же посижу еще у костра и постерегу ваш покой.
Кевин кивнул и поднялся на ноги, после чего протянул руку и помог подняться Линин. Марк остался сидеть на земле, бросая остатки хвороста в огонь.
Случилось это почти тридцать лет назад. Ему было всего пятнадцать, когда он впервые лишил человека жизни. Вернее лишил он жизни сразу троих человек, после чего сбежал в Андор и домой больше не возвращался.
Жил он в бедной семье, в селение Усайетт, что располагалось неподалеку от Зибелла. Его настоящий отец погиб в расцвете сил, когда ему самому было всего три года. Отец промышлял воровством, исключительно для того, чтобы накормить семью, пока его не убил его же товарищ по ремеслу, пожалев трех золотых. Спустя пять лет его мать обзавелась любовником, который был — таким же, как и его предшественник — преступником. Звали его Перфидусом, и он, в отличие от его отца, воровал и грабил исключительно потому, что ему нравилось это дело.
