Но старец помотал головой и довольный в чащу побрел.
- Чудеса в решете, - молвила она. – Лес здесь особенный. И кто это был?
- Леший, - вдруг раздалось за спиной девицы. Зверь воротился.
- Так прям леший?
- Он самый. Теперь повадится. Но ежели задружишься с ним, то лучшего спутника в лесу не сыскать. Из любой чащи выведет.
- А ты куда запропал?
- Отчитываться не обязан, - бросил тот и уселся на полено, где с минуту назад старец сиживал. – Наливай варево, поглядим какая из тебя хозяйка.
- Можно подумать есть с кем умением мериться, - хмыкнула Весна. – Али ты тут не одну меня держишь в неволе?
- Слава Богам, ты первая и очень верю, что последняя.
Тогда дева скривилась и чуть черпаком охальника не огрела, но сдержалась. Налила ему ухи, да в лапы сунула:
- Гляди, не подавись.
Однако ж зверь похлебку оценил, даже добавки попросил. После такого Весна оттаяла.
Так и сидели двое у костра. Лан хворосту подбросил, отчего пламя с новой силой разгорелось. А у девы так и свербело, хотелось ей узнать, кто таков похититель ее:
- Долго ли леса стережешь? – все ж не стерпела.
- Долго.
- С самого рождения? – но он не ответил. – И сколько же тебе годов?
- Не знаю, - ответил зверь задумчиво. – Сколько себя помню, столько живу я здесь. А уж как долго, токмо Богам известно.
- И не тяжко, одному-то?
- А я не один, вокруг меня лес. Он семья моя. Вы привыкли жить среди себе подобных, а мне шум и гам не нужен, мне в тишине хорошо. А лес никогда не шумит, он полон молчания, мудрости.
- Зря ты так. Семья – это наивысший дар Богов. Одиночки рождаются на погибель, даже зверь роет нору, птица вьет гнездо, чтобы потомство взращивать, холить и лелеять детенышей, жизни учить.
- Мне не довелось знавать этого.
- Кто знает, может, когда прекратишь страх на людей наводить и посмотрит кто на тебя по-доброму. А может Велес тебе подобную сотворит, будете вдвоем деревенских по лесу гонять.
- Мне семья без надобности. Лишние хлопоты. Ты вот свалилась как снег на голову, теперь нянькайся с тобой.
- А я не напрашивалась. Ежели дашь добро, хоть сейчас уйду.
Но чудище лишь сверкнуло красными очами и замолчало, боле ни слова не произнесло. Когда же сумерки на лес опустились, Весна встала и побрела к хижине:
- Добрых снов тебе, Лан, – крикнула она сверху, прежде чем дверь за собой запереть.
А зверь даже глаза закрыл, давно его по имени не называли. Правду говорят, отбери имя у человека, и он враз одичает, так и здесь. Забыл зверь, что такое имя и что такое обращение вежливое.
Часть 9
Леса здешние чудесами полнятся. За окошком-то теплынь, хоть и март на дворе.
Токмо вчера поутру еще студено было, а нынче благодать. Даже природа-матушка встрепенулась: птицы заголосили пуще прежнего, жители лесные из нор да дупел повылазили, а над озерной гладью стрекозки вовсю заметались.
Весна как глаза открыла, так и обомлела. В избе жарко, а дуб то и дело покряхтывает, ветками помахивает, да бурчит:
- Что за шутки, что за проделки лихие… душно больно… упрел…
Выглянула дева в окошко, вокруг зелено-презелено, небо синее-синее, деревья не шелохнутся. Будто и не март вовсе, а знойный июль в самом разгаре. Да и зверя не видать нигде, небось в какую тину залег, боится поди солнца яркого, покуда привык обитать в сумраке. Ну а краса решила времени даром не терять и пойти на озеро. Исподнюю рубаху скинула, натянула портки с сорочкой и бегом вниз.
- Чудеса, - прошептала она, когда на землю ступила. – Хоть босиком гуляй, жара несусветная.
У озера солнышко припекало, не щадя головы. Совсем разомлела Весна, а как коснулась водицы, чтобы умыться, так и ахнула. Вода-то как парное молоко.
- Эх, искупаться бы, – молвила она. – В избе этого изверга сидеть, только вшей взращивать.
На том и порешила. Но чтобы на глаза не попасться к лиходею лесному, прямо в одеже зашла в воду, а как та к груди подступила, так сняла дева с себя все до последнего и на камыши повесила, что рядом росли. Тут же тело ощутило ласку и тепло озера. Плавала Весна вдоль берега, а душа аж истомой исходила, вот до чего хорошо было. Солнце по воде искрится, трава шелестит, могучие сосны ропщут.
