В этот же день словацкие части «рабочей милиции» (ее еще называли «национальной») получили 2 тысячи винтовок и 500 автоматов. Бывшие словацкие партизаны создали 21 февраля Главный штаб для мобилизации партизан на случай возникновения вооруженного противостояния. 3600 мобилизованных бывших партизан помогали КНБ охранять порядок на улицах. Вечером 23 февраля рабочая милиция заняла штаб-квартиру демократической партии.
Между тем чешские социал-демократы все еще колебались, но в понедельник 23 февраля заявили о своей поддержке планов дальнейшей национализации и отказе примкнуть к отставке 12 министров. Одновременно из рядов ЧСДП были исключены члены партии, выступившие на митинге в Праге 21 февраля.
Вечером 23 февраля организованная национальными социалистами 10-тысячная демонстрация студентов и школьников дошла до резиденции президента в Пражском Граде. Президент принял пять делегатов от демонстрантов, но отказался, как они того требовали, публично поддержать некоммунистические партии и высказаться против коммунистов. Студенты были шокированы безволием Бенеша. Один из них позднее сказал, что демократия умерла в градском кабинете у них на глазах.
Однако на самом деле Бенеш проявил политическую мудрость – ведь делегация студентов еще и просила президента призвать армию выступить против организованных коммунистами демонстраций[838]. Но Бенеш не дал ввергнуть страну в гражданскую войну. Он сказал: «Ведь мы демократы – поэтому должны решить весь наш национальный кризис дискуссиями и до последней минуты стараться найти компромисс». Делегация ответила ему, что поздно продолжать дискуссии, что коммунистический путч в Праге в полном разгаре, что нужно защищать республику всеми средствами и что народ будет его поддерживать во всем, что он предпримет в этом направлении. Но именно в этом-то Бенеш и сомневался: «…президент ответил, что у него много телеграмм, требующих реконструкции правительства, и, обратившись к канцлеру Смутному, попросил их принести…» Студенты твердили, что весь поток телеграмм срежиссирован коммунистами, хотя непонятно, что мешало ЧНСП сделать то же самое.
На обратном пути демонстрация студентов была разогнана полицией.
Позднее Масарик сказал Стейнхардту, что коммунисты не мешали Бенешу выступить по радио, но плохое физическое состояние президента не позволило ему этого сделать.
На очередной встрече с Готвальдом Бенеш, как обычно, маневрировал. Он предложил, чтобы новое правительство Готвальда получило вотум доверия парламента перед формированием президентским указом. Готвальд логично отвечал, что вотум может выноситься только в отношении уже приведенного президентом к присяге кабинета. Бенеш был вынужден согласиться с этим доводом. Готвальд назвал президенту имена членов ЧНСП и ЧНП, которые уже выразили готовность войти в новое правительство.
После Готвальда Бенеш принял представителей ЧНСП (всех подавших в отставку членов кабинета) и сообщил, что коммунисты не готовы идти на уступки. Бенеш сравнил ситуацию в стране с Мюнхеном 1938 года. Как вспоминал Рипка, президент опять обещал, что не примет отставку министров и в крайнем случае подаст в отставку сам. То же услышали от Бенеша и представители ЧНП, которых президент принял сразу после национальных социалистов. На самом деле Бенеш в отставку не собирался, якобы из-за того, что не хотел видеть своим преемником Фирлингера.
По телефонному сообщению агента V-101 от 24 февраля, лидеры демпартии вернулись со встречи с Бенешем полностью «раздавленными». Президент, мол, озабочен уже только своим местом в истории и готов принять отставку министров.
В полдень 24 февраля в стране началась всеобщая часовая забастовка, в которой участвовали более 2,5 миллиона человек. Из 24 тысяч предприятий ЧСР к стачке не присоединились лишь 32 (две-три тысячи человек). Бенеш был потрясен, что в забастовке приняли участие все сотрудники его канцелярии, а забастовочный комитет МИД возглавил сам министр Масарик. Попытка национальных социалистов организовать в Праге массовую демонстрацию студентов провалилась – собрались не более 500 человек.
