– Но Елена Петровна и так бы стала молчать!
– Да, но Юля-то об этом не знала.
– Так где же яд? – подал голос Голубев.
– Поищите в сарае. В курином гнезде. Думаю, это самое подходящее место, чтобы брать яд незаметно для других и не вызывать при этом никаких подозрений. Убийство домработницы как раз указывает на это.
Алексей некоторое время смотрел на сыщика, а потом бросился в сарай. На то, чтобы обыскать пять гнезд, у него ушло не более пятнадцати минут. В последнем гнезде, на котором восседала черная курица, по всей видимости Чернушка, и обнаружился небольшой прозрачный пузырек. Голубев достал из кармана платок и осторожно извлек склянку на свет. Мариша чуть не сломала шею, но ей все же удалось разглядеть на дне пузырька остатки бело-серого порошка.
– Я не понимаю только одного, – нахмурилась Мариша, когда они покинули сарай. – Почему Василий Федорович так странно себя вел? Если честно, я думала, что убийца – он.
– Видишь ли, – неспешно сообщил Эрик. – Многим людям свойственно совершать глупые поступки. Он вернулся домой незаметно и сразу прошел в свою комнату. А когда спустился вниз, увидел Елену Петровну и нас, хлопочущих вокруг нее. Вот у него и сработало чувство самосохранения. Он решил представить дело так, будто только что вернулся. Только у него ничего из этого не вышло.
Голубев передал пузырек Семену и направился искать Юлю.
– Бедный ребенок! – вырвалось у нее.
– Ты жалеешь убийцу? – Алексей остановился на полпути.
Мариша ничего не ответила и лишь подумала, что она ни за какие блага мира не согласилась бы жить с таким грузом на совести.
Татьяна Полякова
И жили они долго и счастливо…
– Не кисни, – сказала Женька и улыбнулась.
Улыбка, по ее замыслу, должна придать мне бодрости, но ничего, кроме раздражения, не вызвала, потому что именно благодаря подружке я оказалась в дурацкой ситуации. Несколько дней назад мне вдруг поступило предложение написать повесть, действие которой происходило бы в городе Кутуеве, небольшом районном центре. В письме за подписью главы администрации этого самого Кутуева особо подчеркивалось: «С целью создания благоприятного имиджа города». Предложение поначалу ничего, кроме недоумения, не вызвало. Я собралась ответить вежливым отказом, но тут вмешалась Женька.
– Не вздумай их послать, – сурово заявила она, услышав от меня о неожиданном предложении.
– Что значит, не вздумай? – растерялась я. – Какой, к бесу, благоприятный имидж? Им к рекламщикам надо, а я детективы пишу.
– Правильно, – кивнула подруга. – Твои романы пользуются бешеной популярностью, – ну, может, не бешеной, но на отсутствие популярности грех жаловаться. – При этих Женькиных словах я застенчиво улыбнулась, вскинув подбородок, а подруга продолжила: – Им нужно известное имя на обложке.
– Да, но какое-нибудь загадочное убийство вряд ли создаст Кутуеву благоприятный имидж…
– Напиши о любви…
– Я никогда не писала любовных романов.
– Уверена, у тебя получится. К тому же деньги обещают вполне приличные.
Деньги деньгами, и все же сомнения меня не оставляли. И тут Женька добавила:
– Отнесись к этому как к вызову твоему писательскому мастерству.
И участь моя была решена, потому что после этих слов отказаться я не могла без ущерба для своей гордости. Женька взяла на себя все формальности, и уже через неделю договор был подписан. Мысль о том, что необычное предложение поступило мне не без участия дорогой подруги, явилась уже тогда. Женька, кстати, журналист и знакома с таким количеством людей, что просто диву даюсь, как ее голова не лопнула от обилия имен и фамилий. А когда я познакомилась с мэром Кутуева, статным красавцем тридцати восьми лет от роду, сомнения меня и вовсе оставили. Мимо такого сокровища Женька пройти не могла. Мэр, само собой, был женат, но подругу такие пустяки никогда не останавливали. По договору мы должны неделю прожить в городе, чтобы ознакомиться с его достопримечательностями. То есть знакомиться надлежало мне, а подруга рассчитывала на романтическое приключение (по тому, как они с мэром переглядывались, стало ясно: всплеск святых чувств не за горами), но чтобы как-то оправдать свое присутствие, Женька пообещала написать два-три очерка для областных изданий. В общем, все были счастливы, кроме меня.
