Волк прижал рукав к носу, закрываясь от вони. Ступил в лужу и завернул кран, не отрывая взгляда от затылка мертвеца. Мор Усик точно не мог ответить на его вопросы. Он был чертовски мертв, причем довольно давно — виноград успел набросать листьев в воду, а тело местами почернело.
И снова этот след. Темный запах прелой листвы.
Кап — упала капля из крана.
Волк обернулся, слыша участившееся биение своего сердца. На миг ему показались шаги — за спиной. Из коридора.
Он положил руку на кобуру и придвинулся к дверному проему.
Выглянул наружу.
Никого. Только сумрак сгущался, кружил сизыми клубами. В конце коридора светлело окно над входной дверью. Шумели проезжающие машины.
Кап.
Волк вздрогнул, посмотрел через плечо. Ванная тонула в тенях. Мертвец лежал на том же месте, черная макушка виднелась над бортиком. Листья шелестели.
— Усик мертв, — выдохнул Волк в телефон, уже стоя на крыльце. На лоб упала капля, и он, содрогнувшись, торопливо стер ее пальцами. Но то был лишь дождь.
Начиналась серая морось.
* * *
— У Абелло или ее мужа были враги?
Женщина на другом конце стола переплела пальцы — импровизированный барьер между собой и детективами. Бросила взгляд в сторону выхода.
— Нет. Милая пара, все их любили.
Участок медленно пустел. Вскоре в офисе остались только Волк, Хвост и лейтенант в стеклянном кубике своего кабинета.
Пальцы Волка грела кружка кофе. С экрана монитора укоризненно смотрели Абелло и её бывший муж.
— Нашли отпечатки, — сказал Хвост. — Совпадений в базе нет.
Он крутанул колесико мышки, пролистнув текст письма. Вскинул брови.
— И следы ног. Босых ног.
Волк отставил кружку.
— Он что, мылся вместе с жертвой?
Хвост пожал плечами. Рядом с его рукой затрещал телефон, но он не взял трубку.
Вызов умер своей смертью.
— На ступнях убийцы была земля. Такие же следы на лестнице и в холле.
— Почему же тогда развелись?
Она пожала плечом. Снова глянула на дверь.
— Лора не говорила об их внутрисемейных делах. Предпочитала решать все сама.
— Вы знали, что она собиралась уехать из города?
— Последнее время я редко с ней общалась. — Линия её губ дрогнула. — Я могу идти, детективы? Мне нужно забрать ребенка из школы.
— Конечно. — Волк развел руками. — Если что-либо вспомните…
Женщина поднялась. Ножки стула проскрежетали по полу.
— Я сразу же вам сообщу, — кивнула она и вышла.
Торопливый стук ее каблуков утих за дверью.
Хвост вновь запустил последнее сообщение на автоответчике Абелло. Голос ее бывшего мужа дрожал.
«Мы разбудили тьму», — одними губами повторил за записью Хвост и выпустил дым через оскаленные зубы. — Да он полный псих.
— Ясно, что с головой у него было не все в порядке. Но согласись, то, что происходит, странно.
— Странно то, что моя соседка никак не отравит своего мужа, который ее регулярно колотит. Ходит, знаешь, с такой рожей… — Рука Хвоста описала воображаемую припухлость у лица. — Я бы давно грохнул.
— Можно просто подать на развод. Мы же не звери, — заметил Волк и углубился в изучение фотографий.
В отчете патологоанатома говорилось, что корни пронизывали ткани на десятки сантиметров вглубь. Никаких следов разрезов. Высадить растения таким образом было невозможно. И вырастить их так быстро тоже.
— По крайней мере, не совсем звери, — отозвался Хвост где-то на периферии сознания.
На сей раз телефон зазвонил на столе Волка. Он снял трубку, зажал ее между плечом и ухом.
— Мартин Волк слушает.
Тихоня не помнил, что было в начале.
Казалось, он существовал всегда. Он, звезды и его растения. Поколения рождались и уходили, менялись времена года и континенты, города вырастали и разлетались пылью. Это слабо его трогало.
Но он всегда приходил, когда его звали. Он помнил стук барабанов — звонкий в ночи саванн. Помнил хохот менад и запах вина. Гулкие подвалы. Ритуалы, которые соблюдались всегда.
Вот только порой в своих ритуалах люди заходили слишком далеко.
Лоза ползла по белой ноге. Тихоня слышал, как текли соки под шкуркой стебля. Как под напором корней трещали кости.
Он накрыл ладонью усик лозы, и тот удлинился, выпустил листья.
По его спине скользнул взгляд. Кто-то наблюдал за его работой, и Тихоня оглянулся.
