Веселый третий - страница 26
басом пропел Антон.
– Тебе не жалко зайку? – спросила Лилька у двери.
– Нет. Так ему и надо, вр-редителю. Не будет кор-р-ру гр-рызть.
– Он не вредитель. А врачиха твоя злая, нехорошая.
– Нет, хорошая, – сказал Антон. А потом: – Нехорошая. Нет, хорошая, но не очень.
– Довольно сочинять, – сказал папа. – Врач очень хорошая.
На другой день Антону надо опять в поликлинику. Поэтому он не идёт завтракать. Он прижался лбом к буфету и плачет.
– Вот тебе здравствуйте, – говорит папа. – Ты же знаешь, что сегодня только показать.
Лилька тоже не ест кашу, хотя ей не надо идти к врачу.
– Не бойся, – говорит она тихо. – Ведь только показать.
– «Не бойся, не бойся», – передразнивает Антон. – Тебе хорошо дома, а мне опять одному идти…
Это правда. Лилька тоже сморщилась и прижала пальцы к дрожащим губам. Папа как раз вошёл в комнату.
– И ты! – воскликнул он. – Вот уж действительно близнецы, во всём одинаковы.
Антон живо повернулся:
– Вот пойдём теперь. Узнаешь, как «не бойся».
Лилька хотела сказать, что вовсе у неё… Она посмотрела на брата и… ничего не сказала. Дорогой Антон бодро рассказывал, что зубы рвут «знаешь как, теперь сама увидишь».
Когда подошла очередь, папа сказал:
– Ну, кто первый? Иди, Лилька, ты с острой болью.
Лилька села в кресло и закрыла глаза. Но всё равно она уже видела, что доктор молодая и улыбается. А Снежная королева тоже была красивая и улыбалась. Так что Лилька знает. Велела открыть рот, чем-то звякнула. Сейчас вынет язык, скажет «Вставай» и, когда Лилька привстанет, подложит его под неё.
– Вставай! – Лильку легонько шлёпают и ставят на пол. – У тебя всё в порядке. Ты, видно, не такая сластёна, как брат.
– Такая, – сказала Лилька, и язык у неё повернулся легко. Тогда она осмелилась глянуть на кресло. Там ничего не было.
А к доктору уже вели Антона. Он довольно храбро посмотрел на Лильку и сел под круглую лампу.
– Ну, – улыбнулась доктор. – Сегодня не могу сказать: «Зайка маленький дрожит». Молодец.
– Что это за история, Лилька? – спросил папа в коридоре. – Зачем ты это выдумала, а?
Антон сначала тоже удивлялся: зачем? А потом, может быть, догадался.
Больше всего Лилька и Антон любят кататься на чёртовом колесе. Сегодня они приехали с мамой в Парк культуры и отдыха и увидели колесо это ещё издали, ещё с Крымского моста.
– Ого, какое колёсище! – кричали они, когда бежали к нему уже по песчаной дорожке парка. – Здравствуй, милое колёсико! – И прыгали, и прыгали, пока мама покупала билеты.
В большой открытой кабине Антон занял место с краю, а Лилька в середине, между Антоном и мамой.
– Тебе куда страшнеё ехать: вверх или вниз? – спросила Лилька.
– Мне никуда не страшнее. Вот.
– А мне страшно вверх, а особенно когда вниз. Но я всё равно не боюсь.
Кабина вздрогнула и поплыла назад. Дёрнулась и остановилась. Опять поехала. Опять остановилась. Шла посадка. Поднимались потихоньку. Так интересно висеть на уровне деревьев, а потом выше деревьев! А потом на самом-самом верху колеса! Тут уж как-то сам себя не помнишь, потому что всё такое необычное. Интересно, что внизу стоит очередь совсем не такая, как всегда. Потому что ног не видно, а всё головы, шляпы, косынки… А продавщицы мороженого? Как будто и не настоящие. Стоят такие маленькие перед своими белыми сундучками, а эскимо и пломбиры, которые у них лежат целой горкой, и не видны вовсе. А садовник, который поливает газоны, тоже вроде игрушечный. Струя из брандспойта у него тоненькая, как будто из водяного пистолета. Так интересно, просто невозможно…
– Ой, у меня песок в туфле! – сказала вдруг Лилька, когда висели на самом верху.
Ей не ответили.
– У меня целый камень! – крикнула тогда Лилька и сняла туфлю.
– Ну не в лицо же трясти и не на колени, – заметила мама.
– Дай сюда. Надо вот как, – Антон махнул туфлёй за бортом. – Вот как надо, чтобы высыпалось на землю. – Он махнул ещё раз. Туфля вырвалась и полетела вниз. Мама ахнула и наклонилась за край посмотреть.
– Ну ладно, – сказала она. – Полежит на земле. Никому она не нужна.
– Конечно, – сказал Антон. – Кто же ходит в одной туфле?
