Только вот ведь какая незадача. Подвергшаяся неоднократному насилию пятнадцатилетняя девица Эмми Уайнхауз, которой сейчас навскидку было лет двадцать семь, на самом деле являлась сексотом-разведчиком-агентом-шпионом подхорунжим Федеральной службы безопасности, а имени вам знать не надо, коему надо было… Что?..
Именно с таким вопросом я и обратился к подхорунжему, который снял лифчик и стринги, шагнул в воду и, игнорируя мой вопрос, нырнул в море-окиян. И как поет мой добрый корешочек по «Фейсбуку» Гарик Осипов, известный под псевдонимом Граф Хортица: «Мелькнула жопа с яйцами, и океан затих». А через секунду вынырнула у острова Буяна и скрылась в часовенке. А еще через секунду из часовенки появился красавец-кобель лет пятидесяти в камуфляжной форме неизвестной государственной принадлежности с автоматом неизвестного производства и остановился на берегу моря-окияна. Он внимательно осмотрел себя, потрогал грудь, не обнаружил в ней буферов четвертого размера, потом опустил глаза и увидел, что один из них (не глаз, а буфер) угнездился в камуфляжных портках и являл собой скрытую тайную угрозу для непрогрессивного человечества. А на лице его были темные очки и удовлетворение. Он ушел на дальнюю сторону острова Буяна, нырнул в море-окиян, мелькнула жопа с яйцами, и океан затих. Как пел мой… А впрочем, когда-то ее певал и я. Во времена моей школьной юности, в школе № 186, где я сидел за одной партой с девочкой Кристи… Или это сидел не я?.. Какая девочка Кристи?.. Что ж такое с памятью моей стало… Все, что было не со мной, помню. Только не помню, было это или не было…
А потом за морем-окияном прогремел взрыв. Это, как я понял, где-то в горах Кавказа взорвался бункер, в котором некий пожилой боевик мастурбировал на свадебную пару звезд сериала «ПТУ» в журнале «7 дней». Бисексуал, однако. Что твой Дэвид Боуи.
А из часовенки выкатилась одинокая каменная слеза и с неслышным плеском скрылась в хладных водах моря-окияна.
Из верхней колбы песочных часов лениво с одышкой потекла тоненькая струйка песка. Началось торжество Закона всемирного тяготения.
А потом на острове Буяне материализовались (вне очереди) Джемми Хендрикс и Джанис Джоплин. Джанис, увидев меня, вскрикнула:
– Михаил Федорович, а вы-то тут как?!
Что я мог ей ответить? Заморочивать бедной девочке голову своими проблемами, в которых я сам не могу разобраться. Более того, не знаю, в чем они заключаются и существуют ли вообще. И вдвойне не знаю, знает ли о них автор этой книги Михаил Федорович Липскеров, который вот уже пятый год таскает меня из одной книги в другую, пытаясь разобраться с самим собой. Чтобы свалиться со склона лет не сильно поврежденным своими рефлексиями и предстать перед… не будем тыкать пальцем… морально потасканным, но не до конца.
Поэтому я сказал Джанис правду. Чисто чеховскими словами:
– Спать хочется…
И тут заговорил Джемми:
– Слушай, рыженькая, это что, Михаил Федорович, да? Тот самый? Который? Вот уже? Туда-сюда? Мужской гинеколог? Да?
Джанис смогла подтвердить только то, что я, действительно, Михаил Федорович, а насчет «Тот самый? Который? Вот уже? Мужской гинеколог? Да?» ничего сказать не могла. А насчет «Туда-сюда» ответила с жалостью:
– Да ты что, Джемми, он же старенький. Он же по части поговорить… Заслушаешься…
Тогда Джемми снял лакированные туфли, бухнулся на колени в сторону предполагаемого востока и взмолился о… А кто ж его знает, о чем он взмолился. Знаю русский язык, язык жестов, язык прикосновений, язык губ, язык глаз, язык языка, а вот других узнать не сподобился. Неспособен, наверное. А может, и ни к чему. Ведь как-то прожил. А Джемми молился о… А мы с Джанис сидели рядом и ждали, когда Джемми закончит молиться о… А потом он развернулся на коленях в мою сторону и стал молиться о…
И я сказал:
– Нет, Джемми, Берри не надо жениться на маленький русский девочка. Он далеко. Знаю, что тебе жалко этот маленький русский девочка. И не надо убивать Берри. Все равно ничего не исправишь. Пусть живет. Только пусть всегда помнит о том, что он сделал. И когда он полюбит другую девочку, русскую, не русскую, до того как взойдет с ней на свадебное ложе, пусть расскажет ей о маленький русский биляд Эмми Уайнхауз. Обещай мне. И пусть Берри себе представит, что кто-то называет его девочку «этот маленький кавказский биляд». А там видно будет…
