— Почему, хозяин?
— Потому что неприятно. Похоже, мне все же придется давать тебе советы, но я постараюсь быть предельно кратким. Расхваливать себя некрасиво. Кроме того, не надо утверждать, что ты великий, ты должен показать это своими поступками. И не пользуйся своим именем.
— Это правило?
— Хороший писатель может нарушить любое правило, но ты еще новичок. Следуй моим советам. Пока их всего несколько. Потом, если не бросишь писать, ты узнаешь, что существует огромное множество правил. К тому же, Кэл, у тебя будут проблемы с Тремя Законами Роботехники. Нельзя ожидать от злодеев, что они станут рыдать и раскаиваться. Люди совсем не такие. Иногда их действительно надо наказывать.
Я почувствовал, что позитронные мозговые проходы заработали с трудом.
— Мне трудно, — сказал я.
— Я знаю. Кроме того, в рассказе нет интриги. Можно и без нее, но с ней все-таки лучше. Что, если твой герой, которого ты назовешь как угодно, только не Кэлом, не знает, есть ли в доме посторонний? Как его вычислить? Вот тут ему и приходится думать головой. — При этих словах хозяин показал на свою голову.
Я чего-то недопонимал.
— Слушай, что я скажу, — произнес хозяин. — После того как тебя укомплектуют словарем и грамматикой, я дам тебе почитать свои рассказы. Тогда ты поймешь, что я имею в виду.
В дом прибыл техник и заявил:
— С установкой орфографического словаря и грамматикой проблем не возникнет, хотя вам придется раскошелиться. Я знаю, что деньги вас не волнуют, но объясните: зачем вы хотите сделать писателя из этой груды стали и титана?
По-моему, было неправильно называть меня грудой стали и титана, хотя, конечно, люди-хозяева могут говорить все, что хотят. Они всегда говорят о нас, роботах, так, словно нас нет и мы ничего не понимаем. Я давно обратил на это внимание.
— Вы когда-нибудь слышали о роботе, который мечтает стать писателем? — спросил мой хозяин.
— Нет, — покачал головой техник, — Боюсь, что нет, мистер Нортроп.
— Вот и я нет! И никто, насколько мне известно, не слышал ничего подобного. Кэл уникален, и я намерен его изучать.
Техник широко улыбнулся… оскалился, вот нужное слово:
— Только не говорите, мистер Нортроп, будто вы надеетесь, что он сумеет когда-нибудь писать рассказы вместо вас.
Мой хозяин перестал улыбаться. Вскинул голову и посмотрел на техника очень сердито:
— Глупости! Делайте то, за что вам платят.
Мне показалось, что хозяин рассердился на техника, хотя я так и не понял почему. Если хозяин попросит меня писать вместо него рассказы, я буду делать это с удовольствием.
Техник пришел два дня спустя. Я снова не помню, сколько времени он надо мной работал. Ничего не помню.
Вдруг ко мне обратился мой хозяин:
— Как себя чувствуешь, Кэл?
— Очень хорошо, — ответил я, — Спасибо, сэр.
— Как насчет слов? Можешь писать правильно?
— Я знаю буквенные комбинации, сэр.
— Отлично. Можешь прочесть вот это? — Он вручил мне книгу. На обложке было написано: «ЛУЧШИЕ ДЕТЕКТИВНЫЕ ИСТОРИИ Дж. Ф. НОРТРОПА».
— Это ваши рассказы, сэр? — спросил я.
— Да, здесь только мои. Если хочешь, почитай.
Раньше я не умел читать, но теперь, глядя на слова, я без труда слышал их в своей голове.
— Благодарю вас, сэр, — произнес я. — Я прочту. Уверен, это поможет мне в работе.
— Отлично. Показывай мне все, что напишешь.
Рассказы хозяина оказались весьма интересными. Про детектива, который всегда раскрывал преступления, запутанные и непонятные для других. Иногда мне не удавалось разобраться, как же он докапывался до истины. Пришлось некоторые рассказы читать очень медленно и по нескольку раз.
Бывало, что и после медленного прочтения я ничего не понимал. А бывало, что понимал. Тогда мне казалось, что и я смогу написать такой рассказ.
На обдумывание второго рассказа у меня ушло гораздо больше времени. Достаточно хорошо все разработав, я написал следующее.
Эфросинья Дурандо СИЯЯЮЩАЯЯ МОНЕТА
Кэлумет Смитсон откинулся в кресле. Орлиный взгляд детектива обострился, а ноздри носа с горбинкой раздувались, словно уловив аромат нового преступления.
Он произнес:
— Хорошо, мистер Вассел, расскажите вашу историю с самого начала. Постарайтесь ничего не упустить, ибо малейшая деталь может оказаться принципиально важной.
