Влад порывисто вздохнул, ощущая себя самым несчастным человеком на свете. Ее кровать, слишком узкая для двоих и сколько бы ни вжимался в стену, все равно чувствовал ее тепло через тонкую ткань пижамы, вдыхал ее запах. Легкий, почти неуловимый, он нашептывал о том коротком миге в году, когда все просыпается после долгой зимы и неимоверно хочется жить… Запах был бы приятным, если бы не был ЕЕ запахом.
Как же он ее ненавидел! За то, что не похожа на других (за все его сегодняшние подвиги любой другой уже нарезал бы ремней из его спины!), за свой страх перед ней, от непонимания, чего она хочет. За то, что ее прикосновения не были такими уж отталкивающими. И еще немного за то, что она его все-таки не захотела!
Он так и не понял, за какой надобностью оказался на этой узкой койке, да еще и под боком у хозяйки! Ведь все знают, что отменять или облегчать наказание нельзя, его можно только ужесточить. Это знают и рабы и их хозяева, поскольку накрепко связаны одними и теми же законами. И когда она вытащила его из кладовки и приволокла в свою кровать, раб заметно струхнул. Да что там! Он был в панике оттого, что хозяйка решила забыть об утреннем разговоре и потребует удовлетворить ее, как женщину. Черта с два он сегодня что-нибудь смог бы. Сегодня у раба ничего бы не шевельнулось, не говоря уж о том, что подняться, а это грозило большой бедой. И дело даже не в том, что хозяйка может разгневаться и избить раба, на это было ровным счетом плевать. Ее гнев волновал мужчину меньше всего. Просто и без того раздавленная гордость не перенесет еще и этого удара. Но хозяйка отвернулась спиной, напоследок пригрозив проломленной головой, если раб вздумает пошевелиться. Количество непонятностей возрастало с каждой минутой.
А с другой стороны, чего ты так бесишься, поинтересовался внутренний голос. Не захотела она тебя и ладно! Тебе же, дураку, проще. Как говаривал один знакомый садист, перед тем как приступить к очередной бесправной жертве — расслабься и получай удовольствие! Воспоминания о том, что проделывал с ним тот невысокий человечек со слащавой улыбкой на тонких губах и колючими глазами убийцы, заставили молодого раба передернуться, чувствуя, как спина предательски взмокла от холодного пота, а волосы на затылке встали дыбом.
Похоже, хозяйка не врала и действительно спала очень чутко. Почувствовав, что с ее беспокойным соседом твориться что-то неладное повернулась к нему и, обняв за плечо, отлепила от стены, в которую раб вжимался, грозя проломать тонкую перегородку.
— Тихо, тихо. Ну чего ты маешься? — сонный голос звучал хрипло, — Спи, давай.
Влад покосился на ее руку, ему были неприятны ее прикосновения, как впрочем, и любые другие. Жизнь научила его сторожиться чужих рук. Раб повел плечом, сбрасывая с себя женскую руку. Рука исчезла с плеча, чтобы тут же оказаться на талии.
— Спи, — повторила она легонько, почти неслышно поглаживая его по животу, прогоняя озноб и против воли заставляя успокоиться.
И действительно, чего он так дергается? В конце концов, все не так уж плохо. Пока. Мерное дыхание спящей девушки убаюкивало. Влад зевнул, напряжение понемногу отпускало, и глаза наконец-то начали закрываться…
Я проснулась за минуту до звонка будильника, протянув руку, нащупала в темноте часы, отключая бесполезный звонок. И уставившись в темноту, лениво подумала, что нужно больше отдыхать, во всех смыслах этого слова, а то уже всякая дрянь сниться начинает. Я с удивлением вспомнила мужчину из своего сна, за которым за каким-то чертом гналась по коридорам станции, а потом еще и руку ему выворачивала, когда он решил свернуть мне шею! Это ж надо было такому…
В темноте что-то слабо завозилось, шумно вздохнуло, стараясь устроиться поудобнее. Я приподнялась на локте, осторожно потрогала это что-то, все еще не веря себе, щелкнула пальцами, заставляя включиться свет на самую низкую мощность. Мужчина в моей постели действительно имел место быть. Твою мать! От души и молча, выругалась я, падая на подушку. Выходит это не сон. А если это не сон, то он мой… Еще раз — твою м-мать!
