Он обернулся. Ким указал на один из валунов.
— Садись, — сказал он.
— Ракушки острые, — возразил Томас.
Ким ухмыльнулся:
— Нормально.
Вьетнамец, телохранитель Абигейл, встретил Томаса на лужайке перед особняком и без лишних слов продемонстрировал пистолет, заткнутый за поясной ремень. Он повел Томаса вниз по скалам.
Томас надеялся, что ублюдок споткнется и случайным выстрелом ему оторвет яйца.
Томас все-таки сел. Ракушки впились в задницу, но это было ничего. Во всяком случае, предпочтительней пули в затылок, которой, впрочем, тоже долго ждать не придется.
— Я так понимаю, что Абигейл не желает марать гостиную моей кровью, — прокомментировал ситуацию Томас.
Ничего не ответив, Ким разматывал длинную веревку, которую он извлек из кармана.
Томас стиснул челюсти, чтобы зубы не стучали один о другой, но все напрасно: холод пронизывал до костей.
— Зачем веревка? Абигейл боится, что я вернусь в ее дом привидением?
— Руки, — скомандовал Ким.
— Ты деловой парень, да?
— Руки.
Томас со вздохом покорно скрестил руки за спиной, и Ким немедленно обмотал веревкой его запястья. То же движение он повторил и с лодыжками. Узлы были такие крепкие, что и без того слабая циркуляция крови в конечностях Томаса прекратилась совсем. Он всегда боялся ампутации, а сейчас пожалел, что раньше ему не отрезали руки-ноги. В данной ситуации это оказалось бы большим преимуществом.
— Ты всегда был мерзавцем, каких мало, — мягко проговорил Томас.
Ким метнул на него быстрый, недобрый взгляд.
— Я был таким, чтобы выжить.
— Позвольте спросить, — сказал Томас, не дрогнув под взглядом вьетнамца, — так ли уж важно, выживет ли такая скотина, как ты?
— Готовься к смерти, старик.
Томас с отвращением посмотрел на Кима.
— Я должен был умереть еще двадцать шесть лет тому назад, не так ли?
Ким молча затянул последние узлы и встал во весь рост.
— Нгуен Ким, — повторил Томас, словно до сих пор сомневался, тот ли это вьетнамец. — Ты ведь был другом Куанг Тая?
— Я был знаком с ним.
— А ты знаешь, что подписал ему смертный приговор, когда по приказу Абигейл связался с партизанами Вьет-Конга? — Томас не сводил глаз с Нгуен Кима. — Ведь это ты сделал. Тай доверял тебе. Он сообщил тебе о моем маршруте, а ты, храбрец, рассказал все партизанам.
Ким оставался бесстрастным.
— Я делал свое дело.
— Из-за таких, как ты, твоя родина лишилась надежд на будущее.
— У моей родины никогда не было надежд на будущее, — парировал Ким.
— Нет, — насмешливо проговорил Томас, — надежда была.
— На живот.
Томас с пренебрежительной улыбкой попытался слезть с валуна, но Киму показалось, что он делает это недостаточно быстро. Тогда он схватил старика и швырнул на большой плоский камень. Томас больно ударился щекой об острые ракушки.
— Ты утонешь, старик, — прошептал Ким, обдав ухо Томаса жарким дыханием.
Похрустывая по россыпи мелких камней и моллюсков, вьетнамец пошел прочь, оставив Томаса связанным у самой кромки воды. Томасу ничего нельзя было поделать, кроме как вслушиваться в грозный рокот наступающего прилива.
Разговор с Софи Менчини подтвердил худшие опасения Джеда. Софи побывала на Маунт-Вернон, но не заметила там никаких признаков Абигейл, Ребекки, Май, Томаса и Жана-Поля Жерара.
— Я в тревоге, Джед, — сказала Софи.
— И я.
— Давид поместил камни на хранение в сейф, но мне уже надоели эти игры. Я иду в полицию.
Джед согласился.
— Я подъеду к тебе при первой же возможности.
Через стеклянные двери отеля он увидел, что из белого «порше» выходит Квентин Рид, покровительственно улыбаясь служителю, спешившему ему навстречу.
Джед ринулся к выходу. Швейцар собрался было открыть перед ним дверь, но Джед отшвырнул его и толкнул дверь плечом. Он затылком почувствовал, с каким подозрением смотрит на него охрана. Плевать. Джед вырос перед Квентином, когда тот протягивал служителю ключи от машины, схватил его за грудки и приложил к капоту.
— Где моя дочь?
Квентин в страхе скорчился.
— Джед, Боже мой, что с тобой?
— Отвечай, черт возьми!
— Она с мамой. Мама сказала, что звонил Томас Блэкберн и что ты, он и мама собираетесь встретиться в Марблхеде.
Джед остолбенел:
