– Вам предложили гостеприимство в моем доме, Сеймур. Но если вы только посмеете прикоснуться к моей жене или сыну – да что там, даже к самой последней горничной моей жены! – я не только откажу вам в приеме, но и вынужден буду вас убить.
Рядом с Гаретом стояли сэр Маркус и Ковингтон. Гарет говорил, не повышая голоса, однако во всем его облике чувствовалась неприкрытая угроза.
Сеймур был отпущен на свободу. Джиллиан понимала, что стоит тому сделать хотя бы одно неверное движение, как Гарет тут же приведет свою угрозу в исполнение.
Линетт так и не двинулась с места, прижимаясь к стене, рот ее приоткрылся от ужаса. Тут Маркус принял Робби из рук Джиллиан, после чего осторожно подхватил под локоть Линетт и увел ее прочь.
Воцарилось неловкое молчание, которое первым нарушил Джеффри. Он неестественно рассмеялся:
– Что ж, Сеймур, похоже, вы встретили в этих двоих достойных соперников.
Сеймур метнул на него свирепый взгляд и обратился к Гарету. Вес еще потирая запястье, он кивнул головой в сторону Джиллиан.
– Вы поедете завтра с нами под знаменами короля, Соммерфилд, так что я согласен на время забыть об этом происшествии. По правде говоря, я сомневаюсь, что девица того стоит! – С глумливой усмешкой он кивнул вслед Линетт. – Что до вашей жены, то я готов поклясться, что она такая же предательница, как и ее изменник отец! Поскольку вы теперь один из нас, я удивлен тем, что вам удалось прожить рядом с ней так долго. И как только она не перерезала вам горло посреди ночи!
Гарет ответил на последнее замечание с подобающей случаю ленивой улыбкой:
– Я ни о чем не сожалею, Сеймур. Осмелюсь заметить, что она вполне довольна мною как мужем, а я вполне доволен ею как женой. – Он привлек к себе Джиллиан: – Пожалуй, вам самому не мешает подыскать себе такую женщину, как она.
Джиллиан тут же словно ощетинилась. Была ли она довольна им как мужем? Что ж, вполне возможно, но… С тонкой улыбкой на губах Гарет поклонился:
– Я желаю вам обоим спокойной ночи, господа. Увидимся утром.
С этими словами он почти силой увлек за собой Джиллиан в спальню, остановившись лишь для того, чтобы поставить у дверей Сеймура двух часовых. Едва оказавшись в комнате, Джиллиан приподняла брови:
– Часовые, милорд? И к тому же двое? Неужели вы ему не доверяете?
– Нет, – отрезал Гарет, окинув ее хмурым взглядом с ног до головы. – Он не причинил тебе вреда?
– Ах, наконец-то ему пришло в голову спросить меня об этом! Какое это имеет значение, если завтра утром ты все равно уезжаешь вместе с ним?
Глаза его прищурились.
– Отвечай мне, Джиллиан.
– Нет. – Теперь настала ее очередь быть с ним резкой.
Сложив руки на широкой груди, он снова окинул ее долгим испытующим взглядом.
– Ты проводишь меня завтра утром?
– Провожать тебя? Вместе с людьми короля? – В ее голосе звенел горький упрек, который она не в силах была скрыть. Без единого слова Гарет развернул ее лицом к себе.
– Думаешь, я заодно с королем? – спросил он, не скрывая своего неудовольствия.
– Не думаю, а знаю! Ты один из них, как о том и говорил Сеймур! Не далее как завтра утром ты поедешь под его знаменами…
– А чего еще ты от меня хочешь? Чтобы я ответил ему отказом, а потом он обрушил свой гнев на нас обоих?
– Да, пожалуй, в твоих словах есть смысл, – вынужденно согласилась Джиллиан. – И тем не менее я невольно задаюсь вопросом, не останешься ли ты навсегда его покорным слугой. – В глубине души она понимала, что это несправедливый упрек, однако ничего не могла с собой поделать. – Похоже, что ты, как и Сеймур с Ковингтоном, не более чем один из королевских при…
– Не говори так, – процедил Гарет сквозь зубы. – Ради всего святого, Джиллиан, не смей…
Однако она посмела.
– Да! – набросилась она на него, забыв об осторожности. – Ты один из королевских…
Тут его губы обрушились на нее. Жаркие, требовательные, они заглушили обидные слова, готовые сорваться с языка. Она почувствовала себя совершенно невесомой, когда его сильные руки подхватили ее и перенесли на постель. Его тяжелое тело последовало за ее собственным. Джиллиан отвернула голову в сторону и тихо охнула, когда его губы скользнули вниз по ее изящной шее, задержавшись на миг возле пульсирующей жилки. Затем Гарет снова приник к ее губам, требуя с присущей ему властностью и настойчивостью поцелуя, в котором она уже готова была ему отказать, и поцелуй этот оказался таким всепоглощающим, что у Джиллиан вырвался стон отчаяния. И почему с ним всегда было так? Ему стоило только прикоснуться к ней, чтобы полностью подчинить себе, заставив весь мир вокруг нее раствориться в небытии, и разжечь в ней огонь страсти, который распространялся по ее жилам, подобно лесному пожару. И он сам это знал… да, знал! Ибо лишь когда ее губы затрепетали в ответ под его собственными, он наконец приподнял голову и посмотрел горящими от возбуждения глазами. Джиллиан вздохнула, и вздох ее был низким и прерывистым.
