ВЕСЬ ВИЛЛИДЖ ТЕПЕРЬ СТАЛ ЧЕМ-ТО ВРОДЕ ДИСНЕЕВСКОГО ПАРКА!
Ну конечно, на Бауэри находится территория владения панков: компания бритоголовых, танцующих бесконечный пого под заводных «Ramones».
Я опускаюсь на асфальт.
И рыдаю.
Выплакавшись, я встаю. Я только хочу найти свой альбом и выбраться отсюда. Эмилио сказал что-то о магазине подержанных пластинок…
Обнаруживаю его на Бликер-Стрит, рядом со сверкающим джазовым клубом, рекламирующим концерт Майкла Джексона, на котором он исполнит роль Чарли Паркера. (КАЖДЫЙ ВЕЧЕР В 6 И 8 ЧАСОВ).
С разбитым сердцем я вхожу в магазин. Воздух пропитан пачулями, а на стенах развешаны плакаты бО-х годов. Из маленьких колонок слышится песня «Jefferson Airplane» «Хотите ли вы полюбить?»
— О, да!.. У прилавка стоит молоденькая пташка, одетая соответственно времени, но я игнорирую ее, и сосредотачиваюсь на желанном предмете своих поисков.
Нужно отдать должное Империи Диснея: здесь не жалеют денег. В этом магазине подобрана вся знаменитая коллекция редких пластинок пятидесятых шестидесятых годов, первых изданий. Все они уютно упакованы в миляровские старые добрые конверты. Цены в основном предсказуемые, и большинство пластинок стоит меньше тысячи долларов.
За черным разделителем, помеченным психоделически мерцающей буквой «Л», я нахожу искомое: «Верите ли вы в чудо», группы «Loving Spoonful», всего за восемьсот бумажек.
Прижимаю эту Священную Реликвию к груди и направляюсь к прилавку. Девушка улыбается мне.
— Интересуетесь старыми записями на досуге? — спрашивает она меня. — Вам сочувствую. Все это настолько лучше того, что сейчас называют музыкой.
Кажется, она разводит обыкновенную рекламную болтовню, поэтому я просто киваю ей и принимаюсь вытаскивать деньги из кармана. Однако у меня не набирается и половины требуемой суммы. Какой облом!.. Тогда я вытаскиваю чек на три тысячи баксов за мою книгу «Дилан: Последние годы».
— Знаете, деточка, мне страшно необходим этот диск, и я не хочу больше здесь задерживаться. Разрешите я перепишу этот чек на вас? Можете получить деньги и оставить сдачу себе.
Девушка внимательно изучает чек и тут широко распахивает глаза:
— Бинер Уилкинз? Тот самый Бинер Уилкинз? Это и вправду вы?
Я гордо выпрямляюсь:
— Да, это и вправду я. Можете удостовериться! — Я достаю свои давно просроченные водительские права и передаю их девушке.
— О, господи! Просто не верится. Вот уж не думала, когда устраивалась на работу… то есть, что вы прямо так придете к нам в магазин. Да я читаю вашу вашу колонку каждый месяц! И каждую вашу книгу я прочла по меньшей мере дважды! Все что вы видели, — чем занимались, эра вашей молодости — это так удивительно, так… так волшебно. Не то что теперь.
— Да-да, — я тороплюсь скорее убраться прочь, подальше от этого фарса, этой пародии на те самые славные годы моей молодости. — Вы возьмете чек или нет?
— Ну конечно же, мистер Уилкинз, ради вас!..
Я собираюсь надписать чек.
— Как вас зовут?
— Дженис Смиаловски.
Меня тут же охватывает любопытство:
— Случайно не в честь?!..
Тут она просияла:
— Да. Мои предки были от нее без ума![5]
Переписав чек, я подаю его девушке.
Она восхищенно разглядывает его и говорит:
— А вот не буду его менять! То есть, я сохраню это как ваш автограф! А магазину заплачу сама.
Кажется, куколка морочит меня. Просто не верится. Она — самый приятный человек из всех, кого я здесь встретил, но даже с ней мне как-то не по себе. Совсем смутившись, пытаюсь привести в порядок мысли, представив себе свою комнату, наполненную музыкой и воспоминаниями, с ее теплом, безмятежным миром и уютом.
Сразу узнаю следующую мелодию, доносившуюся как будто бы из моей молодости — это «Эй, девятнадцатилетняя!» Стили Дэна — и до меня доходит, что это сборник. Проигрывание альбомов целиком запрещено: слишком большой соблазн для слушателей…
Охваченный отвращением и смущенный, я иду к выходу, крепко прижав к себе драгоценный альбом.
— Пожалуйста, останьтесь еще хоть ненадолго, мистер Уилкинз, — кричит девушка вслед.
Я направляюсь домой. На полпути к воротам останавливаюсь и возвращаюсь в магазин.
Увидев меня, Дженис просто расцветает от улыбки.
