Терри стоически улыбнулась. Какой ты все же мудак, Декстер.
— И, позвольте добавить, это огромная честь. Так что я… по сути дела, в реальности такое совмещение никогда особого смысла для меня не имело. Да, Кэнди?
— Правда ли, что вы будете получать по пятьдесят тысяч долларов за эпизод?
Гребаный Бадди.
— Ну, в настоящее время — а-а-ак — не имеет смысла… Этими вопросами занимаются другие люди. Однако могу сказать вам следующее: на почасовой основе эта работа оплачивается несколько лучше, чем в сенате. И все же, позвольте мне ненадолго остановиться на том, что я считаю наивысшим из достигнутого мной за многие годы…
Кто-нибудь — умоляю — задайте ему еще один вопрос.
— А правда ли, что роль первой леди получит Рамона Альвилар?
— Насколько мне известно, — ответил Декстер, — сейчас ведутся переговоры на этот счет… Впрочем, этот вопрос вам лучше задать Бадди Биксби. Разумеется, на мой взгляд, было бы чудесно, если бы она стала моей женой.
Он запнулся и взглянул на Терри:
— Боюсь, я сказал что-то не то.
Смех. Терри улыбнулась:
— Да, милый. Сказал.
Жопа. Смех усиливается.
— И тем не менее, если позволите мне вернуться к некоторым относящимся к реформе судопроизводства инициативам, которыми я горжусь в наибольшей степени… я хотел бы указать на Акт модификации всеобщего апелляционного…
— Сенатор, не могли бы вы сказать что-нибудь о касающейся ограничения президентского срока поправке, которая только что прошла через палату и, по-видимому, будет одобрена подавляющим большинством сената?
— А что именно?
— Как вы к ней относитесь?
Этот хреносос Вандердамп заслужил все, что он получит.
— Что ж, полагаю, ни для кого не является секретом то обстоятельство, что мы с президентом Вандердампом по многим вопросам расходились во взглядах. Однако честно ли наказывать будущих президентов за катастрофическое… впрочем, — Декстер ухмыльнулся, — сегодня я появился перед вами не для того, чтобы критиковать президента. Предоставим это историкам.
— Вы проголосовали бы за эту поправку?
— На мой взгляд, она обладает определенными достоинствами. С другой стороны — как знать, — может наступить день, когда я сам займу пост, который мне захочется сохранить и на второй срок. А-а-ак.
Терри зримо оторопела.
— Вы хотите сказать, что собираетесь снова баллотироваться в президенты?
— Я… — Декстер оглянулся на Терри, глаза которой стали холодными, как жидкий азот. — Единственное президентство, которое интересует меня в настоящее время, это президентство Митчелла Любшторма.
— А скажите, кто придумал такое имя?
— Имя? — переспросил Декстер. — Ну… сценаристы. По их мнению, оно… впрочем, мне оно нравится. Да. Оно многое говорит об этом президенте. О сильном и страстном человеке с…
«Поразительно, — думала Терри, — он уже начал говорить о себе в третьем лице».
— …человеке, который прошел через огонь, но сохранил сердце. Да. О любовнике бурь. Настоящем любовнике. Ха-ха. Как в том фильме…
Декстер снова оглянулся на свою спутницу жизни, и та послала ему безмолвное уведомление: «Закругляйся сию же минуту, или ночью, когда ты уснешь, я намажу тебе губы суперклеем».
— Ну хорошо, спасибо, что пришли сюда сегодня, — сказал Декстер и помахал, прощаясь, журналистам ладонью. — Спасибо. Для меня это стало чрезвычайно волнующим переживанием. И мне хочется думать, что я вас вовсе не покидаю. Просто перехожу на другой канал. Не забывайте переключаться на него по понедельникам.
