— Да, но не каждый приходит к президенту и выпрашивает у него это членство. — И она улыбнулась. — Верно?
Декстер поменял ноги местами, положив правую на левую.
— Страдаете синдромом беспокойных ног? — поинтересовалась Пеппер. — Есть одно хорошее средство. Компания, которая его производит, дает рекламу моему телешоу. Если хотите, могу попробовать раздобыть для вас бесплатный образчик.
— С моими ногами все в порядке, спасибо. Что же касается остального, я совершенно не понимаю, о чем вы говорите.
— Ну, — и Пеппер перешла на тон маленькой девочки, пересказывающей услышанную ею историю, — мистер Кленнденнинн сказал, что вы просили президента выставить вашу кандидатуру в члены Верховного суда. А когда он этого не сделал, вы остервенели и отыгрались на судьях Куни и Берроузе.
— Остервенел?
— Простите. Это в Техасе так выражаются. Разъярились.
Декстер собрался было снова поменять ноги местами, но удержался от этого.
Пеппер, понизив голос, прибавила:
— Вы не волнуйтесь. Я понимаю, ваш визит к президенту был конфиденциальным и так далее. И заговорила я о нем только по одной причине: хотела удостовериться, что вы не держите на меня зла за вторжение на территорию, которую считаете своей. Техасцы реагируют на такие поступки очень болезненно.
Декстер усмехнулся, повел рукой по воздуху:
— Тут явная ошибка. У меня лучшая работа, какую можно найти в этом городе. Я — председатель сенатского Комитета по вопросам судоустройства.
— Да, я заметила, — отозвалась Пеппер. — Кстати, сэр, кабинет у вас просто фантастический. И вид из окна превосходный.
— Благодарю вас. Не знаю, что наговорил вам Кленнденнинн о том предположительном инциденте, но уверяю вас, все это нелепица чистой воды.
— Ну и хорошо.
— Я вообще не стал бы принимать на веру все, что говорит Грейдон Кленнденнинн. Ха! Нет. Нет-нет. Я ведь о Грейдоне Кленнденнинне тоже могу много чего порассказать. Ха!
— Что ж, мне вовсе не хочется стать причиной междоусобной войны двух верховных горилл, — усмехнулась Пеппер. — Последнее — всего лишь фигура речи.
— Да. Хорошо, может быть, вернемся к делу? Для начала, насколько пригодной для работы в суде вы сами себя считаете? Ваша подготовка, — если говорить честно, — не совсем обычна.
— Не уверена, что я вообще для нее пригодна, — ответила Пеппер.
— Не понял.
— Ну, — сказала она. — Я не могу представить себе хотя бы одного судью, которого привела бы в восторг мысль о том, что он получит в коллеги судью телевизионного. А вы можете?
Декстер задумчиво насупился:
— Что же, именно к этому я вас и подводил. Итак, вы полагаете, что могли бы стать в суде поводом для раздоров?
— Возможно. С другой стороны, они там и так уже перегрызлись, не дожидаясь, когда к их компании добавится приблудная корова.
— Как-как? — переспросил окончательно растерявшийся Декстер.
— Простите. Еще одно техасское выражение. Когда я нервничаю, они из меня так и прут. Приблудная корова — это человек, которого никто не ждал и который никому не нужен.
— По вас вовсе не скажешь, что вы нервничаете, — сообщил Митчелл и поддернул вниз оголившую часть его икры штанину.
— Ну, я умею это скрывать. Итак, вернемся к делу. Вы ведь собираетесь распять меня, как распяли двух предыдущих кандидатов?
Декстер учтиво улыбнулся:
— Мы здесь ничем подобным не занимаемся.
— Да? Странно. Я просмотрела запись ваших слушаний. Все это сильно смахивало на реконструкцию событий Страстной пятницы. Вроде тех пьесок, которые немцы каждый год показывают перед Пасхой, не помню, как они их называют.
— Я не знаю, о каких записях вы говорите, однако могу с абсолютной уверенностью сказать: эти двое получили те слушания, каких они заслуживали. Почему вы улыбаетесь?
— Мистер Кленнденнинн сказал мне, что вы произнесете именно эти слова. Ладно, хорошо, как бы там ни было, это ваше шоу. Однако имейте в виду, при всем моем уважении к вам, я не собираюсь падать перед вашим комитетом навзничь и изображать покойницу.
— Этого я от вас и не жду. Вы тоже получите то слушание, какого заслуживаете.
Пеппер усмехнулась:
— Да уж, не сомневаюсь. Скажите, могу я называть вас просто Декстером — всего пару секунд?
