— Хозяин мёртв! — выкрикнул эльф и зашёлся рыданиями.
Кто-то позади ахнул, послышался звон стекла — мама уронила бокал. Сердце Саши пропустило удар. Это ведь… Этого не может же быть, правда? Прадедушка сильный, он не мог умереть!..
— Как? — глухо спросил отец.
— Хозяин отослал всех слуг этим днём, сказал, что будет работать… Вечером Минька вернулся… приготовить ужин хозяину… а хозяин… — домовик всхлипнул и схватился за уши. — А хозяин сидит в кресле бездыханный, и сердце не бьётся!
И он вновь зарыдал, рассказ сорвался в неразборчивые причитания. Бабушка медленно отпустила домовика и попятилась, стремительно бледнея. Казалось, она перестала дышать. Дедушка Коля подступил к ней.
— Оксана…
— Я не верю, — прошептала она, зарываясь пальцами в тугие локоны. — Я ведь только три дня как видела его… Здоровый и бодрый, говорил о делах… — и она расплакалась, прижавшись к широкой груди мужа.
— Я отправляюсь, — решительно сказал дядя Миша. — Влад?
— Я с тобой, — кивнул отец. — Настя, вызови колдомедиков на адрес Константина Аркадьевича, но дай нам полчаса форы. Напиши также моему отцу.
— Сию минуту, — мама быстро взмахнула палочкой, призывая перо и пергамент.
— Дети, идёте со мной, — позвала тётя Оля, обнимая Петю и Василису за плечи.
— Что случилось, мама? — дёрнула её за юбку малышка Мирослава.
— Пойдёмте в гостиную, — повторила тётя под плач бабушки. У неё самой на глазах стояли слёзы, но тётя Оля не позволила им пролиться перед детьми.
Саша бросила растерянный взгляд на отца, последовавшего вслед за дядей Мишей в камин, на маму, быстро строчащую письмо дедушке Александру, на бабушку Оксану, задыхающуюся от рыданий — и сама не смогла больше сдерживаться. Жгучие слёзы хлынули по щекам, и Саша стрижом вылетела из столовой под оклики тётки. Взбежав на второй этаж, она заперлась у себя в комнате и только тогда дала волю полноценной истерике.
— Нет-нет… Как же так?.. — бормотала она, размазывая по лицу слёзы. Причёска растрепалась, и красивое платье промокло и испачкалось косметикой, но Саше было всё равно.
Очень нескоро Саше удалось взять себя в руки. Кое-как поднявшись на слабых ногах, она, всхлипывая, побрела через комнату к туалетному столику. Остановившись возле, Саша опёрлась кулаками на него и медленно подняла голову. Посмотрела на себя в зеркало: опухшие глаза, красный нос в разводах тонального крема, тёмные ручьи туши протянулись по щекам. Саша едва вновь не расплакалась, вспомнив, как прадедушка в детстве сажал её к себе на колени и, рассматривая, приговаривал: «Какие красивые глазки у нашей девочки — это в бабушку Машу. Щёчки румяные, ямочки — это в маму. И улыбка тоже наша, Мелеховых…»
— Дедушка… — прошептала Саша и закрыла глаза рукой.
Она стояла так долгие минуты, стараясь ни о чём не думать, просто дыша. Когда наконец почувствовала в себе силы, Саша дрожащими руками вытащила палочку и, проговаривая чары вслух, убрала остатки макияжа, стянула платье и отправила его в прачечную домовикам, приманила халат. Закутавшись в него, Саша забралась с ногами в кресло под окном. Звуки дома почти не касались её, если и раздавались, то где-то вдалеке. Быть может, кто-то даже стучал в её дверь, но, не дождавшись ответа, сдался и ушёл.
Какое-то время Саша бездумно смотрела на молодую луну за окном. Затем, не выдержав, приманила телефон.
Мой прадедушка умер.
Алекса, 20:37
Вопреки обыкновению, ответ долго не приходил. Нахмурившись, Саша шмыгнула носом и проверила, когда Макс в последний раз был в сети — сегодня в 11:21, как раз когда они переписывались. Саша отложила телефон и вновь уставилась на луну.
