Кормили воспитанников в большой комнате на первом этаже, окна которой выходили во внутренний двор. Таким образом, людям из соседних зданий было видно что Афанасийцы занимаются своим почетным делом — кормят голодных. Еда была хорошей и простой: овощи, хлеб, рыба, яйца, иногда мясо. В этой же комнате каждое утро и после обеда, происходили «дискуссии», проводимые воспитателями, очень похожие на сеансы групповой терапии, за исключением того, что их единственной заявленной целью было дать гостям возможность узнать друг друга.
Кроме Кэтрин были еще три постоянных сотрудника, в возрасте около тридцати лет. Пьер — здоровяк, который спас его от полиции, и Жак и Жан, которые вместе с Кэтрин проводили «дискуссии», или вели беседы с кем-нибудь из «гостей». С Блейком разговаривала в основном Кэтрин, в первые дни она не отходила от него ни на шаг. Леке больше видно не было.
Возможно все эти имена и «гостей» и воспитателей были вымышленными.
Как считал Блейк, здесь происходила оценка способностей рекрутов и пригодность их к той или иной работе в организации, а также отбраковка. В зависимости от индивидуальности каждого, это занимало разное время от нескольких дней до нескольких недель.
Так австриец Винсент находился в школе уже больше месяца. — Музыкант-самоучка играющий и поющий по ресторанам. Его «коронкой» были песни рабочих, строивших большие космические станции, и сам он мечтал полететь в космос, но утверждал, что дорога туда ему закрыта из-за некой темной истории произошедшей в прошлом. Впрочем подробности случившегося он не раскрывал. Причины столь долгого пребывания его в «чистилище» были не совсем понятны.
Саломея, двадцати одного года от роду, была родом с фермы близ Вердена. — Смуглая, крепкая девушка, родившая первого ребенка в четырнадцать лет, вышедшая замуж в шестнадцать и родившая еще троих детей, но так и не нашедшая времени на образование. Теперь дети были у ее матери, а сама она бродила по улицам Парижа. Ее мечтой было поступить в театр. Несмотря на довольно слабое умение читать, она писала пьесу.
Саломея появилась в организации всего за несколько дней до Блейка. Через две недели она уехала, видимо поучила распределение. Вот только какое?
Лео, худой, подвижный датчанин, путешественник, автор путевых дневников, которые он посылал своим друзьям в средствах массовой информации по всему миру всякий раз, когда ему удавалось наскрести плату за проезд. Лео выбросило на берег в Париже после того, как он пешком пересек Северную Африку и когда на него обратили внимание Афанасийцы он не ел уже четыре дня. Из всех «гостей» Лео был единственным, кто не ставил перед собой цели, выходящей за рамки настоящего. Он утверждал, что доволен своей жизнью такой, какая она есть. И поэтому Блейку было не ясно подойдет ли он Афанасийцам.
Локеле — мускулистый и высокий, чернокожий из Западной Африки, которого еще младенцем привезли в пригород Парижа. Его родители умерли во время эпидемии. Далее — приют, уличные банды и наконец срок в исправительном лагере за грабеж и нанесение тяжких телесных повреждений. Афанасийцы подобрали его через неделю после освобождения, после недели бесплодных поисков работы, в то время как голод и отчаяние толкали его вновь на ограбление.
Остроумия и ловкости у Локеле было предостаточно. Он нуждался в образовании. Он нуждался в социализации. Блейк гадал, смогут ли Афанасийцы собрать личность из этих осколков.
Бруни была немкой, широкоплечей блондинкой. Последние два года она жила в Амстердаме, работала в приюте, но ей стало скучно, и она переехала в Париж.
— Может быть, ты расскажешь остальным как мы с тобой познакомились, Бруни?
— Этот сутенер пытался заставить меня работать на него, но я отказалась.
— Отказалась? Просто отказалась?
— Я сломала ему руку. А двух его приятелей вывела из строя ударами по поколенным чашечкам. Они даже сообразить ничего не успели. — Она сказала это без всяких эмоций, скрестив руки на груди и уставившись в пол. Бруни обладала крутым, взрывным нравом, иногда она срывалась на оскорбления и непристойности, но Блейку было ясно, что Бруни мечтает только об одном — о большой любви. Интересно как Афанасийцы собираются использовать это.
