На первых страницах книги описывался некий сложный технический процесс; дальше шли колонки цифр, многие из которых стирались или исправлялись, и все это напоминало рабочие записи некоего эксперимента. На последующих страницах Чарли нашел серию изображений – четыре циферблата, но без стрелок. Ближе к концу книги этих страниц не касалась рука экспериментатора, но в начале к циферблатам были пририсованы стрелки в разных положениях, а от руки были сделаны странные надписи. Например: «Контейнер отправлен. Не вернулся». Записей относительно того, что кто-то (или что-то) не вернулся, было достаточно много, но вот Чарли дошел до страницы, на которой стоял огромный восклицательный знак, написанный, естественно, по-ледомски. Страничка содержала запись «Эксперимент 18», а ниже, трясущейся от волнения и радости рукой, было написано: «Орех отправлен. Вернулся цветок». Чарли взял коробку с ноготками и принялся задумчиво вертеть ее в руках. Вот он, результат восемнадцатого эксперимента.
А что это за циферблаты? Чарли развернулся и почти бросился к странного вида оборудованию в центре комнаты. Вот они, все четыре циферблата, а возле каждого – что-то вроде ручки управления. Ну-ка, если установить эти ручки так, как показано в книжке, то получится как раз то, что нужно. А тумблер – он на любом языке тумблер, как и слова «включить» и «выключить», расположенные рядом с ним.
Чарли вернулся в угол и принялся лихорадочно переворачивать страницы. «Эксперимент 68», а дальше – пустые страницы. В пометках по шестьдесят восьмому эксперименту зафиксировано: «Камни отправлены… Вернулся Чарли Джонс».
Чарли сжал книгу дрожащими пальцами и принялся судорожно запоминать цифры.
– Чарли! Ты здесь, Чарли?
Это Сиес.
Когда Сиес, вошедший в комнату через какую-то невидимую дверь, расположенную по ту сторону машины времени, появился из-за угла, Чарли уже успел положить книгу на место. Но закрыть дверь в хранилище с коробками ему не удалось, и он стоял теперь перед ним, держа в руках коробку с сухими ноготками.
– Ну, и что ты тут делаешь?
Херб, открыв глаза, видит стоящую рядом жену и говорит:
– Лежу в гамаке, разговариваю со своей красавицей женой. Имею право – суббота!
– Я наблюдала за тобой. Ты чем-то расстроен?
– Расстроен? Скорее раздвоен. А ты что, подглядывала?
– Ах ты, мой петушок – золотой гребешок! Скажи мамочке, что случилось.
– Ни ты, ни Смитти не желаете, чтобы я говорил о серьезных вещах.
– Но я так сказала, когда уже фактически спала!
Херб думает несколько мгновений и говорит:
– Хорошо, скажу. Я тут думал о книжке, которую когда-то читал и которую хотел бы прочитать снова. Это – «Исчезновение».
– А что, эта книжка уже исчезла? О, я помню! Это же Филип Уайли. Он любит рыбу и ненавидит женщин.
– Ты не права. Рыбу он действительно любит. Но ненавидит он не женщин, а то, как с ними обращаются.
– И именно поэтому ты так расстроен?
– Не очень-то я и расстроен. Я просто пытался точно вспомнить, что этот парень говорит.
– В «Исчезновении»? Я помню. Он говорит, что однажды все женщины исчезнут с поверхности Земли. Жуть!
– Так ты тоже ее читала? Очень хорошо! Помнишь, там есть глава, где Уайли размышляет о мужчинах и женщинах?
– Помню, – говорит Джанетт. – Я начала ее, но потом бросила. Там же нет никакого действия. Скучновато.
– Главное отличие плохого писателя от хорошего состоит в том, что хороший писатель пишет так, что читатель и не замечает, что перед ним – слова. Именно так у Уайли и получилось в этой главе. Но вот парадокс – кому она больше всех нужна, тот ее и не читает.
– Ты хочешь сказать, что она мне нужна? – спрашивает Джанетт. – И что именно мне там нужно?
– Да ничего!
– О, милый, я совсем не хотела…
– Мне кажется, вы с ним думаете одинаково, – говорит Херб. – Просто он лучше тебя все это понимает.
– Что понимает, Херб? Ради всего святого!
Херб открывает глаза и смотрит на небо.
– Он говорит, что свою первую ошибку люди сделали тогда, когда стали забывать о том, насколько похожи мужчины и женщины, и сосредоточились на различиях. Уайли называет это первородным грехом. Он утверждает, что это и стало причиной того, что мужчины ненавидят и других мужчин, и женщин. В этом причина всех войн и, вообще, всей жестокости, что царит в мире. Из-за этого мы почти утратили способность любить.
