— Не хотите рассказать мне о себе? — спросил он, когда они сели на одну из ступеней.
Она редко говорила о своей прошлой жизни, но поведение Келси располагало к откровенности.
— Дело в том, что я ненавижу кантри. Музыка кантри пробуждает во мне плохие воспоминания. Я считаю, что она лишила нас матери.
Келси сжал ее руку:
— Что вы имеете в виду?
— Моя мать Руби пела под кантри. Она познакомилась с моим отцом, когда выступала с местной группой. Они поженились, вскоре родилась я, а через два года Роджер. Он похож на нее, такие же черные волосы и голубые глаза. Я похожа на папу.
Келси намотал на палец ее короткий завиток, но продолжал молчать. Его нежное отношение побудило Марси вспомнить то, о чем она хотела бы забыть.
— Папа много работал, но времена были не из лучших. Руби обвиняла его в том, что он погубил ее карьеру, засадив в провинциальном городишке с двумя детьми. Потом она стала петь в местной группе и уехала с ними.
— А как же вы с братом?
— Папа всегда отсутствовал, много работая, его смена длилась семь дней. Когда он приехал, то увидел в трейлере нас одних и записку от жены. Кажется, он хотел вернуть ее, но Руби отказалась.
— Добилась успеха?
— Нет. Когда мне исполнилось четырнадцать, дошел слух, что она умерла. Если папа и знал подробности, то никогда о них не говорил. Я не пролила ни слезинки.
До сегодняшнего дня. Единственная капелька, сбежавшая по ее щеке, облегчила Марселле боль детских воспоминаний.
— А ваш отец еще жив?
— Он погиб. Несчастный случай на работе. Мне тогда было семнадцать, Роджеру — пятнадцать. Он забрал свою часть страховки, купил себе новую спортивную машину. Я потратила деньги на учебу в колледже.
— Учеба сделала вас сильной женщиной, Марселла. Вы должны собой гордиться.
— Извините, я не хотела портить вечер подробностями своей жизни. — Она слабо улыбнулась.
— Спасибо, что поделились ими со мной. — Он шутливо поцеловал ее в лоб. — А теперь прокатимся на Александре, как я обещал. Может, нам удастся схватить медное кольцо.
— И все наши желания исполнятся?
Келси поднялся и заставил встать ее.
— Если вы будете верить.
Когда они вернулись в парк, людские толпы значительно поредели, огни погасли, машины одна за другой устремлялись к автостраде, оставив на стоянке одинокий фургон Келси.
— Мы опоздали! — воскликнула она. — Все закрыто.
Он взглянул на часы:
— Да, праздник продолжался до одиннадцати, а сейчас полночь.
— Извините, что помешала вам развлечься. И с Александром ничего уже не выйдет.
— Я бы так не сказал.
Келси решил сделать все, чтобы Марселла никогда не забыла сегодняшнюю ночь. Он хотел добавить в ее жизнь немного радости и фантазии.
— У нас будет свой праздник. — Келси взял ее за руку и подвел к ограде. — Тут есть другой вход.
— Но сторож…
— Я обо всем позабочусь, не беспокойтесь.
На его счастье, вход не заперли, и они, будто ночные воры, бежали по главной аллее к карусели. Дверь павильона была открыта. Везение продолжалось.
Дорожка от лунного света привела их прямо к Александру.
— Входите, он ждет нас.
Марси без опаски встала на платформу. Она представит, что они едут верхом, и с ней все будет в порядке. К тому же она чувствовала взгляд Александра и не могла остановиться, даже если бы попыталась. То ли на нее подействовали рассказанные истории, то ли ночь и луна, светившая таинственным светом?..
— Благородный конь ждет вас, прекрасная дама.
Келси взял ее за талию, легко, словно ребенка, посадил в седло и без всякого приглашения устроился позади нее.
— Куда поскачем, дорогая? В «Камелот»?
— Вы рыцарь, увозящий меня на своем верном коне?
Марси закрыла глаза и дала волю фантазии. Его губы прикасались к ее коже, свободная рука лежала у нее под грудью. Даже сквозь блузку и свитер она чувствовала тепло его пальцев.
— Нет, я мошенник, негодяй, увозящий невинную девушку в свой замок.
— Для ночи любви? — прошептала она, повернув голову.
— Да, любви и всевозможных удовольствий.
Заиграл орган, и Марси открыла глаза. Вместо недавней темноты в зеркалах отражались сотни огней, карусель начала медленно вращаться.
— Как вы ее запустили? — Марси подумала, что где-то прятался его сообщник.
