Притча XXVII
"Кто скрывает проступок, тот ищет дружбы, кто напоминает о нем, разделяет друзей" ^.
Объяснение
Существуют два пути примирения и восстановления согласия: первый начинается с забвения прошлого, второй -- с напоминания об обидах, за которым следуют оправдания и извинения. Мне, между прочим, вспоминается мнение одного очень умного политика: "Кто пытается установить мир, не обсудив причин разногласий, тот скорее обольщает людей сладостной перспективой согласия, чем приводит их к подлинному и справедливому согласию". Но Соломон, который был, кажется, мудрее этого человека, придерживается противоположного мнения, высказываясь за забвение прошлого и предостерегая от напоминания о нем. Ведь напоминание о прошлой ссоре несет в себе немало зол: прежде всего это означает, как говорят, "влагать персты в рану"; затем заключает в себе опасность новой ссоры (так как спорящие стороны никогда не могут прийти к согласию относительно того, кто более виноват в ссоре); наконец, опасность содержится уже в самой необходимости оправдания: ведь каждая из сторон скорее предпочитает оказаться простившей обиду, чем получившей прощение.
Притча XXVIII
"Во всяком деле изобилие приносит пользу, но, где много слов, -- там обычно и бедность" ^.
Объяснение
Этой притчей Соломон указывает на различие результатов работы языка и работы рук, считая, что в первом случае это нищета, а во втором -- изобилие. Ведь те, кто много болтает, много хвастает, многое обещает, почти всегда бывают нищими и не получают никакой выгоды от тех вещей, о которых они рассуждают. Более того, как правило, они чрезвычайно неэнергичны и ленивы в работе и питаются только своими разговорами, как ветром. Поистине, как говорит поэт, "кто молчит, тот крепок" ^. Тот, кто знает, что он мастер своего дела, доволен, собой и молчит; тот же, кто, наоборот, понимает, что он преследует лишь пустые тени, болтает другим о своих великих и удивительных деяниях.
Притча XXIX
"Лучше открытый упрек, чем скрытая любовь" ^.
Объяснение
Эта притча порицает бесхарактерность таких друзей, которые не используют права дружбы для того, чтобы свободно и смело указать своим друзьям на их ошибки и предупредить об угрожающих им опасностях. Такой снисходительный друг обычно рассуждает так: "Что мне делать, какое решение принять? Я люблю его, как никто другой, я бы охотно встал на его место, если бы с ним случилось какое-то несчастье; но я знаю его характер, если я стану говорить с ним откровенно, я его обижу или по крайней мере расстрою, а пользы от этого, однако, не будет; скорее я заставлю его поссориться со мной, чем сумею убедить отказаться от его взглядов". Вот такого бесхарактерного и бесполезного друга и порицает Соломон, утверждая, что больше пользы от явного врага, чем от такого друга, потому что от врага, бранящего нас, можно иной раз услышать то, что друг из-за излишней снисходительности не решается сказать.
Притча XXX
"Умный следит за своими поступками; глупец же прибегает к хитростям" ^.
Объяснение
Есть два вида практической мудрости: одна -- истинная и здравая, другая -- недостойная и ложная, которую Соломон не боится назвать глупостью. Тот, кто выбирает первую, заботится о своем собственном пути, заранее предвидит опасности, думает о том, как их избежать, прибегает к помощи честных людей, вооружается против бесчестных, осторожен в своих начинаниях, готов и к отступлению, готов и воспользоваться удобным случаем, энергичен в борьбе с препятствиями и вообще принимает во внимание бесчисленное множество других обстоятельств, которые имеют отношение к его собственным действиям и поступкам. Другой же вид целиком сшит из лжи и хитрости и все надежды свои возлагает на обман других людей и на возможность использовать их в своих интересах. Такой вид мудрости пословица эта с полным основанием отвергает не только как бесчестный, но и просто как глупый. Ибо, во-первых, все это меньше всего принадлежит к тем вещам, которые находятся в нашей власти, и не существует никакого твердого правила, на которое такая мудрость могла бы опираться; наоборот, каждый день здесь нужны все новые и новые хитрости, поскольку прежние теряют свою силу и устаревают. Во-вторых, кто хоть однажды снискал себе славу хитрого и коварного человека, тот полностью лишил себя важнейшего средства всякой практической деятельности -- доверия, и поэтому ему придется столкнуться с тем, что его расчеты не оправдаются. Наконец, все эти хитрости, какими бы прекрасными они ни казались и как бы они ни нравились, все же чаще всего терпят полный крах, что хорошо заметил Тацит: "Хитрые и дерзкие планы хороши в мечтах, тяжелы в исполнении и плохо кончаются" ^.
