Человек всегда относился ко Времени враждебно. Пространство, материю — этих удавалось как-то приручить. Время оставалось тем же дико-первобытным. С тех пор как человек заглянул в дали Вселенной, услышал тиканье мировых часов, отсчитывающих миллиарды лет, увидел, как рушатся галактики, — Время, пожалуй, стало еще страшней. Жизнь спешит, если мы сами медлим.
Существует древняя поговорка: врач не может быть хорошим врачом, если он только хороший врач. То же с учеными. Если ученый — только ученый, то он не может быть крупным ученым. Когда исчезает фантазия, вдохновение, то вырождается и творческое начало. Оно нуждается в отвлечениях.
Как ни странно, многие ученые страдают болезнью бездумья. Орган, заставляющий мыслить, у них атрофирован. Тем более что бездумье нисколько не мешает их научным показателям…
Стремление к познанию заложено в натуре человека. Эта потребность сильнее любых страхов. Прометей похитил огонь, принес его людям, боги жестоко и навечно наказали его за это. Адам и Ева вкусили яблоко с древа познания, и уже новый Бог так же жестоко и навечно приговорил их к мукам. Легенда повторилась. Познание требует жертв. Знание надо оплачивать. Приобретая понимание природы, власть над ней, люди чего-то лишаются, не временно, а навсегда, это потери вечные, приносящие муки и страдания. Познание таит в себе горечь, отраву, оно несовместимо с раем. Знания меняют структуру человеческой души, но человек не в силах отказаться от этих мук. Змей-искуситель сделал человека человеком. Не Бог, а змей.
Большая часть людей не пробует выйти за пределы своих возможностей; за свою жизнь они так и не пробуют узнать, на что они способны и на что — неспособны. Они не знают, что им не под силу… Обидно прожить жизнь, не узнав себя, — человека, который был тебе вроде ближе всех и которого ты так любил…
Гениальность — это как раз то, что не укладывается ни в какие правила.
Человечество было сформировано не императорами, жрецами, полководцами, а теми, кто создал топор, колесо, самолет, кто нашел злаки, следил за звездами, кто открыл железо, полупроводники, радиоволны.
ГРИБОЕДОВ
АЛЕКСАНДР СЕРГЕЕВИЧ ГРИБОЕДОВ (1795–1829) — РУССКИЙ ПИСАТЕЛЬ И ДИПЛОМАТ.
Чем человек просвещеннее, тем он полезнее своему отечеству.
Служить бы рад, прислуживаться — тошно.
Минуй нас пуще всех печалей И барский гнев, и барская любовь.
Счастливые часов не наблюдают.
Подписано, так с плеч долой. Не надобно другого образца, Когда в глазах пример отца.
Грех не беда, молва не хороша.
Ах! если любит кто кого, Зачем ума искать и ездить так далеко?
Блажен, кто верует, тепло ему на свете!
И дым Отечества нам сладок и приятен!
А впрочем, он дойдет до степеней известных, Ведь нынче любят бессловесных.
Что за комиссия, Создатель, Быть взрослой дочери отцом!
Свежо предание, а верится с трудом.
Ах! злые языки страшнее пистолета.
Чины людьми даются А люди могут обмануться.
Как станешь представлять к крестишку ли, к местечку,
Ну как не порадеть родному человечку!..
К военным людям так и льнут, А потому, что патриотки.
Дома новы, а предрассудки стары.
А судьи кто?
Уж коли зло пресечь: Забрать все книги бы, да сжечь.
Всё врут календари!
Ах! Боже мой! что станет говорить Княгиня Марья Алексевна!
ГРИЛЬПАРЦЕР
ФРАНЦ ГРИЛЬПАРЦЕР (1791–1872) — АВСТРИЙСКИЙ ПОЭТ И ДРАМАТУРГ.
… Все прочие пороки Подобны львам, волкам, гиенам, тиграм, — Порок неблагодарности — змея.
Кто поспешно осужден, Часто осужден напрасно.
Молчание и доблесть — неразлучны.
Искусство — это цветок живой природы.
ГРИН
АЛЕКСАНДР ГРИН (АЛЕКСАНДР СТЕПАНОВИЧ ГРИНЕВСКИЙ) (1880–1932) — РУССКИЙ ПИСАТЕЛЬ, «РЫЦАРЬ МЕЧТЫ». СЫН ССЫЛЬНОГО, ВЕЧНЫЙ БЕДНЯК, ОН НА СОБСТВЕННОМ ГОРЬКОМ ОПЫТЕ СПОЛНА ПОЗНАЛ ГНУСНУЮ ПРОЗУ РЕАЛЬНОЙ ЖИЗНИ, СДЕЛАВШЕЙ ВСЕ, ЧТОБЫ ОЧЕРСТВИТЬ, ОЖЕСТОЧИТЬ СЕРДЦЕ, СМЯТЬ И РАЗВЕЯТЬ РОМАНТИЧЕСКИЕ ИДЕАЛЫ. И, ТЕМ НЕ МЕНЕЕ, ЕГО ТВОРЧЕСТВО — ТРЕПЕТНАЯ ПОЭМА ЛЮБВИ, ГИМН ЖИЗНЕЛЮБИЮ, ПРОСЛАВЛЕНИЕ ПРЕЗРЕНИЯ К СМЕРТИ И БЕЗЗАВЕТНОГО МУЖЕСТВА, ИСПОЛНЕННАЯ «ЧУВСТВА ВЫСОКОГО» ТОРЖЕСТВЕННАЯ ФЕЕРИЯ.
Потребность необычайного — может быть, самая сильная после сна, голода и любви.
В великих случаях детской жизни подобает быть человеку серьезным и удивленным. Теперь дети не играют, а учатся. Они все учатся, учатся и никогда не начнут жить.
