, сводная сестра-протестантка оставалась потенциальной соперницей. Легенда гласит, что именно супруг Марии, Филипп, поспособствовал тому, чтобы Елизавету оставили в покое. Если эта история правдива, то, вероятно, это был гуманный поступок, о котором спустя 30 лет испанцу пришлось горько пожалеть. В 1588 году Елизавета и ее боевые корабли нанесли Филиппу самое серьезное поражение за все его долгое правление: его Непобедимая армада была разбита.
Ожидание наследника престола, которого, как Марии казалось, она носила, также могло смягчить ее нрав. Среди ее подданных, если, конечно, они были католиками, тоже царил позитивный настрой. В церквях, которые теперь снова были украшены изображениями Девы Марии и золотыми отделками, пели христианский гимн Te Deum[39]. В апреле 1555 года посланник Филиппа объявил о предстоящем событии: «Королева уединилась, как это принято в Англии по старинному обычаю. Ожидается, что она родит до девятого числа следующего месяца»[40]. В Хэмптон-Корте, дворце, построенном ее отцом за пределами Лондона, доктора держали наготове свои акушерские инструменты. Мария приказала написать императору Священной Римской империи, королю Франции и папе письма, в которых сообщала о рождении принца. Дату пока не поставили.
Письма так и не были отправлены, но попали в Государственный архив. Еще в июне очевидцы сообщили об округлившемся королевском животе и выделении молока из благословенной груди. Самое позднее к сентябрю стало ясно, что королева не носит ребенка. Была ли это чисто психологическая ложная беременность, возможно, вызванная или усугубленная скоплением жидкости из-за кисты яичника? Вопросу суждено остаться без ответа.
Случай не был единичным. В начале 1558 года Мария написала Филиппу, что беременна. Он ответил вежливо, но без особого энтузиазма, вероятно, памятуя о ее предыдущей ложной беременности, но, возможно, еще и потому, что последний раз был в Лондоне шесть месяцев назад. В то время непопулярную королеву описывали как бледную, страдающую от приступов лихорадки и все чаще от проблем со зрением, скорее всего, из-за дефектов поля зрения, вызванных нарушением работы центральной нервной системы. В мае 1558 года Мария написала завещание. За лето ее состояние ухудшилось. Кроме того, в Англии началась эпидемия гриппа. Причиной смерти королевы принято считать грипп, но смерти от этой инфекции обычно не предшествуют пять или шесть месяцев болезни, что свидетельствует против такой теории. Однако какое-то серьезное заболевание так сильно подорвало здоровье королевы, что 17 ноября 1558 года пробил ее последний час.
Наиболее вероятный диагноз – пролактинома, опухоль гипофиза, который вырабатывает гормон пролактин. Симптомы, от которых страдала Мария – аменорея (отсутствие менструаций), галакторея (выделение молока из молочных желез), головная боль и нарушение зрения, – подтверждают этот диагноз.
Заметим, что диагнозы, которые поставлены спустя несколько веков, почти всегда отличаются неточностью.
Что касается исторического значения страданий и ложных беременностей Марии Тюдор, здесь едва ли приходится сомневаться. Ее смерть после пяти лет на престоле стала поворотным моментом в истории Англии и Европы. Дальше в течение долгих 45 лет правила ее сводная сестра Елизавета, при которой наступил золотой век английской литературы, а язык, доведенный до совершенства поэтами и драматургами, распространился в Новый Свет и в итоге по всему миру.
Смерть в Вавилоне. Ранняя кончина Александра Великого
Мимо ложа умирающего медленно проходили люди, покорившие целый мир. Ради этого человека они пережили невообразимые невзгоды, прошли через пустыни и покорили высокие горы, о существовании которых никто на их далекой родине даже не догадывался. Ради него они страдали и голодали, но, прежде всего, сражались. В течение 11 лет они почти непрерывно воевали против множества врагов и всегда побеждали благодаря его руководству и своей глубокой вере в то, что он не только заключил союз с богами, но, очевидно, сам был сыном верховного бога Зевса. Они были теми немногими, кто выжил. Они похоронили тысячи своих товарищей: в пустынях Междуречья, на берегах Средиземного моря, в джунглях Индии и на склонах Гиндукуша. Они видели все: рай и ад, неизмеримые богатства, а также – снова и снова – смерть и страдания. Они были жестокими, возможно, самыми жестокими воинами из всех когда-либо существовавших. Но теперь, когда заходящее солнце заливало своим мягким светом долину Евфрата, а дневная жара сменилась прохладным вечерним ветерком, в этом средоточии неизмеримо древней культуры, в Вавилоне, вряд ли кто-либо из них мог сдержать слезы. Они прошли мимо ложа своего умирающего предводителя, и только усталый взмах руки и легкий кивок головы указывали на то, что он узнал их и что это прощание навеки.
