Ярко-голубое озеро морщилось под порывами свежего ветра. У поросшего камышом берега играла рыба, выпрыгивая за мошками, но рыболовов тут не было видно. Кирья догадывалась, что это то самое нечистое озеро, о котором ей рассказал отец. Дальний его край был совсем заболочен, издалека напоминая поросший камышом луг с торчащими из травы черными кривыми елками. Но, не доходя до болота, берег вздымался к небу, как великанья голова в зеленой шапке. Туда-то, на самый верх, и вел подругу Мазайка.
– Куда ж пришли-то? – Кирья огляделась. – Лес вокруг! Ни дома, ни двора…
– Эх ты! – покровительственно усмехнулся мальчик. – А сам лес что, не дом?
– Так ведь если весь лес – дом, для чего мы в такую даль шли? – бойко отозвалась Кирья.
– Верно говоришь. Ладно, смотри…
Мазайка указал на огромный дуб, распростерший свои корявые ветви над низкорослым подлеском. В землях южных ингри дубравы встречались нередко, но по эту сторону Вержи дуб, да еще такой древний и раскидистый, надо было еще поискать.
– Тут место особое. Вон, видишь, – дерево молнией расколото.
Кирья с почтением обошла кругом толстенный ствол, который и четверо взрослых мужчин не обхватили бы. Наконец в грубой замшелой коре она заметила темную проплешину – узкий, ведущий внутрь дерева лаз. Если раздвинуть ветви росшего тут же молодняка, то видно было, что сквозь темную дыру вполне мог бы протиснуться человек.
Девочка пробралась к лазу и заглянула внутрь. В глубину уходила цепочка едва заметных, выточенных прямо в дереве ступеней.
– Вот там наверху, меж ветвей, и живет дед Вергиз, – объяснил Мазайка. – И от земли, и от неба, и от древа живого – отовсюду деду сила идет.
– Ишь ты! – восхитилась Кирья. – Ты все говорил – избушка да избушка, а тут гнездо на древе! Что он там, наверху, не боится? А вдруг упадет?
– Мой дед ничего не боится, – гордо ответил парень. – Ни зверя, ни человека, ни злого духа. Дедка! Отзовись!
Мазайка внимательно оглядывал дубовую крону, стараясь высмотреть меж густой листвы старого ведуна.
– Как думаешь, он сможет нас очистить? – спросила Кирья не без робости.
Всю дорогу они рассуждали, кто из них больше виноват в осквернении Дома Хирвы и можно ли как-то поправить дело, но к согласию так и не пришли. Ясно одно – без Вергиза, который один из всех ингри знался со звериными духами и умел заклинать их, тут не обойтись.
– Смочь-то сможет, – проворчал Мазайка. – Захочет ли? Да и нет его дома, похоже. Видать, нынче дед где-то в чаще. Если б был, наверняка отозвался.
– Где ж его тогда искать?
– А я почем знаю? Ну далеко-то он не уходит. Поищу по округе – может, след найду…
Мазайка наклонился к земле, стараясь высмотреть примятую траву или затоптанные листья, как вдруг услышал вдалеке тяжелый гулкий звук, похожий на раскаты отдаленного грома. Он через плечо глянул на подругу. Звук повторился – раз, другой, третий…
– Ты это слышишь?
– Что это?
– Дед! Это его бубен гудит! Я его по голосу с детства знаю. Никак духов призывает…
– Ух ты! – выдохнула Кирья. – Вот бы хоть глазком глянуть!
– Ты что, обезумела? Если дед от дома подальше ушел, стало быть, духи, которых он зовет, никак не добрые! А! – сообразил он. – Должно быть, он на болоте под холмом, где ельник. Помнится, он мне говорил туда никогда одному не ходить…
– А мы – вдвоем!
Рокочущие звуки разносились по лесу. У Кирьи мурашки побежали по спине. В тот миг ничего ей так не хотелось, как увидеть того, кто призывает духов. Ну разве что тех, кого он кличет…
– Хоть одним глазком! – взмолилась она. – В само болото не полезем, с холма поглядим. А к священному дубу злой дух и не сунется – правда? Ну хоть самую малость…
Мазайка задумался. Конечно, у священного дуба не то что нечисти, но и живому злыдню лучше не показываться. Да и самому ему было давно любопытно, как там дед духов заклинает. С волками Вергиз внука обучил всему, что знал, а вот от прочего покамест велел держаться подальше…
– Давай с холма спустимся и к болоту подберемся. Может, издали и увидим. Но только тсс! Ни звука! Держись ниже травы. И от меня ни на шаг…
Спускаться им пришлось недолго. Гулкие удары становились все слышнее и звонче, к ним прибавились какие-то выкрики. Мазайка вдруг пригнулся, вскинул руку в останавливающем жесте и прошептал:
