– Этот ваш тайный разговор на стоянке? – догадался Аюр. – Так о чем он был?
– Я пообещал, что если Айха повезет нас в Аратту, то я выполню ее заветное желание. После того как я передам тебя государю, я должен вернуться на Змеиный Язык и прожить с ней год.
Аюр широко распахнул глаза, не в силах вымолвить ни слова. Даже Ширам был потрясен. Он подошел к возу и торжественно склонил перед жрецом голову.
– Я не ошибся в тебе, Хаста. Ты заслуживаешь глубочайшего уважения. Подобное небывалое самопожертвование достойно войти в легенды! Год с мохначихой… – Его передернуло. – Расстаться с жизнью было бы куда проще!
– И ты что, собираешься так поступить? – в ужасе спросил Аюр.
– А куда мне деваться? Я дал слово.
– Но это же невозможно! Как ты мог такое пообещать?!
– Я обязан был тебя оттуда вытащить, – страдальчески улыбаясь, сказал Хаста.
– Но какой ценой?! Год прожить в стойбище? С мохначихой?!
– А что такого? – обиженно встрял Аоранг. – Айха прекрасная девушка, очень милая и добрая. Вот вы оплакиваете Хасту, будто его собираются отдать в жертву подземным аарам, а я считаю, что ему повезло.
– Так, может, сам проживешь с ней год вместо него? – съязвил Аюр.
– Я не могу, – серьезно сказал Аоранг. – Меня уже избрала прекраснейшая из женщин. И пусть она вольна предпочесть другого – пока этого не случилось, я принадлежу только ей.
Хаста давно приучил себя не грустить подолгу. На крутом изгибе дороги он соскочил с воза и встал на обочине, глядя вниз и полной грудью вдыхая теплый воздух Аратты, напоенный терпкими ароматами горных трав. Перед ним в утренней дымке простиралась огромная плодородная долина, исчерченная прямыми линиями дорог, похожая с высоты на пестрое лоскутное одеяло. Далеко внизу белели крыши маленькой пограничной крепости, где их, видимо, сегодня ожидал ночлег.
– Послушай, Хаста… – раздался позади голос Аюра.
Огнехранитель обернулся. Царевич смотрел мимо него в золотистые дали, но мыслями как будто был не здесь.
– Я хочу спросить тебя как жреца. В последнее время со мной происходят удивительные вещи. Самое диковинное, конечно, это. – Он вытянул перед собой раненую руку. – Кому рассказать – не поверят, ведь даже шрама не осталось!
– Все равно расскажи обязательно, – посоветовал Хаста. – А мы подтвердим. Ты – избранник Исвархи…
– Я в этом не уверен, – тихо заметил Аюр.
– Что такое?
– Я вдруг подумал – точно ли Господь Солнце исцелил меня?
Хаста изумленно взглянул на царевича:
– А кто?
– Вот послушай, – заговорил Аюр, глядя в сторону. – Когда я соскальзывал в трещину, хватаясь за что попало, знаешь, о чем я думал? Об отце. Нет, не в том смысле, что звал его на помощь, – усмехнулся он. – Я думал о том, что я сейчас разобьюсь и он останется один… И это заставило меня вцепиться в край трещины, как будто я обернулся ящерицей… Я словно прилип к стенке… А еще я думал о том, что если я сейчас сорвусь, то вся Аратта осиротеет. И когда Солнце заберет отца к себе, то, скорее всего, начнется война… Я должен был остановить падение любой ценой, мне нельзя было умирать! И тут…
Аюр посмотрел на Хасту так, что у того пробежали мурашки по спине.
– Я увидел себя со стороны – как я падаю в пропасть! Я протянул руку и поймал себя – и очень-очень осторожно поставил на дно… Скажи, Хаста, кто спас меня на этот раз? И что мне со всем этим делать?
– Не знаю, что тебе сказать, светозарный, – озадаченно протянул жрец. – В священных книгах я не встречал ничего подобного и никогда о таком не слышал…
Он подумал и добавил:
– Так что, если кто-то начнет объяснять и говорит тебе, что делать, – не слушай. Если ты в самом деле избран, ты должен будешь найти ответ сам, и никакие жрецы тебе не помогут. А сбить с толку, заморочить – запросто. Это твой вызов – вот и прими его.
Аюр смотрел перед собой, обдумывая его слова. Его лицо в этот миг показалось Хасте совсем взрослым.
– Эй, взбодрись, светозарный! Мы уже почти дома. Аоранг послал вперед гонцов. Скоро ты со славой вступишь в столицу!
Хаста, щурясь, поглядел на небо:
– Посмотри, какой яркий сегодня восход. Аратта посылает тебе свои приветствия!
