– Так и есть. И что хуже всего – посмотри, как тонко его тело. Как раз там, где грудь. Похоже, жизнь его висит на волоске. Он ранен… Возможно, при смерти.
Ардван заскрипел зубами от ярости и горя.
– И все же, – поспешно заметил жрец, – он жив. Металл остыл, но фигурка не сломалась. Жизнь его под угрозой – но он еще жив…
Все плывет перед глазами Аюны. Стоит она или лежит – она уже не понимает, да это и не важно.
Что за запах? Как будто подожгли степь… Костер в степи? Сквозь клубы синеватого дыма Аюна видит пляшущие язычки жертвенного огня.
Она смотрит в пламя – а пламя смотрит на нее. Что ж – ничего удивительного. Просто это пришли огненные дивы.
«Пламя жертвенника – врата в иные миры. Смотри в них внимательно, и тогда увидишь то, что дивы согласятся тебе показать, – не раз говаривал ей дядя, обучая юную царевну обрядам. – Но знай, врата открыты в обе стороны. Ты видишь дивов, и они могут видеть тебя. Забывать об этом нельзя. Пренебрегать этим опасно…»
Дивы смотрят на нее знакомыми и родными глазами. Аюне с детства знаком этот взгляд. Это же Аюр!
«Братец, как ты? Дядя сказал, что ты ранен в чужом краю».
Аюр улыбается.
«Тебе не больно?»
Нет, он больше не чувствует никакой боли. Ему хорошо и легко.
Он взлетает!
Пламя жертвенника обволакивает весь мир и вспыхивает мириадами золотых огней. Аюр парит среди звезд, и они движутся по небосклону, подчиняясь движениям его рук.
«Братец, не улетай от меня!»
Аюр вскидывает руки, словно крылья, и начинает удаляться. Звезды извивающимися цепочками следуют за ним.
Аюна снова чувствует взгляды дивов. Теперь они полны гнева!
«Тебе нельзя здесь быть!»
И откуда-то снизу, вспучиваясь и перекатываясь, начинает вздыматься тьма. Пространство наполняется ревом воды. Огромными волнами темнота захлестывает небо, поглощая звезды.
Аюну охватывает ужас, лишающий и разума, и сил. Бежать, бежать прочь! Как можно быстрее, как можно дальше!
«Спасите!»
Черные холодные волны захлестывают ее, сшибают с ног и швыряют в пучину. Рядом мелькают искаженные лица, одна за другой гаснут звезды, люди и боги тонут в Бездне…
Чьи-то сильные руки подхватывают ее, вырывают у безжалостной стихии, бережно кладут на камень…
Аюна открыла глаза. Она лежала на холодном полу у ног статуи Исвархи Двенадцатирукого. Неподалеку раздавались тихие голоса. Отец с дядей, разглядывая серебристую фигурку, вполголоса обсуждали гадание. Видимо, она пробыла в забытьи совсем недолго.
– Я полагаю, имела место битва, – говорил Тулум. – Возможно, охотников заманили в засаду…
– Конечно заманили – как бы еще дикари могли одолеть ариев?!
– Судя по тому, что мне поведали корни трав, бой был проигран и много воинов погибло – возможно, все. Но не Аюр. Царевич был только ранен, хотя и тяжело…
– Но как узнать точнее? Может, он уже мертв?!
– Знамений не было, – со значением произнес Тулум. – Когда умирает один из высших ариев, солнце в небе облекается во тьму. Так что царевич жив. Я буду ежедневно молиться Исвархе, чтобы он жил и далее…
– Даже если так – его положение ужасно. Мой сын – раненый, в руках врагов! – В голосе Ардвана полыхнул дикий гнев. – Да я оставлю от их селений только горелые пятна!
– Брат, не горячись, подожди! Кровь и священное масло ничего не сказали о том, что он в руках врагов. Я проведу еще гадания…
Аюна, постепенно приходя в себя, села и перебралась на ступеньку у подножия статуи, обхватив руками дрожащие плечи. Ее бил озноб, она была угнетена своими видениями и глубоко опечалена тем, что слышала.
«Пусть дядя говорит утешительные слова – все мы знаем, что надежды мало. Тяжкая рана в далеком, враждебном краю…»
Скорее всего, она потеряла и брата, и жениха. И что гораздо хуже – Аратта потеряла единственного наследника.
Ее отец резко обернулся к ней:
– Аюна! Никому не говори о том, что видела и слышала сегодня ночью! Мы можем ошибаться. Пока мы не убедимся точно в их гибели – молчи!
Царевна кивнула, не в силах выговорить ни слова.
– Мне кажется, можно уже начинать открытые поиски, – мягко сказал Тулум. – И так всем уже известно, что Охота Силы давно должна была вернуться.
– Да, конечно, – бросил государь.
