– Море? Это зверь или враг?
– Да пожалуй что, и зверь… Ты разве не знаешь, что такое море, Айха?
Та помотала головой.
– В самом деле, откуда тебе знать? Море – это вода от края до края земли. Она все время шевелится, как живая. Она красива, как глаза любимой женщины, но под ее прекрасной поверхностью всегда таятся смерть и ужас.
– Воды Гибели, – сказала Айха.
– Что?
– Когда умирает шаман, его душа отправляется на Мировое Древо и сражается там с другими душами шаманов, а также с богами и духами – аарами. Если шаман проиграет битву – упадет с Древа вниз, в Воды Гибели.
Она указала пальцем вниз, под землю:
– Они там. Мы все видим о них страшные сны.
Спящая собака вдруг дернула ухом, потянула носом воздух и вскочила разом на все четыре лапы. Шерсть у нее на загривке встала дыбом. Она испуганно тявкнула и вдруг завыла – тоскливо и обреченно. Хаста прислушался и застыл. Где-то в темноте раздавалась переливчатая, заунывная трель дудочки. Едва трель затихла, как сразу ее подхватил многоголосый вой.
Мохначи, спавшие, как обычно, уткнувшись в шерстистые бока мамонтов, вдруг разом проснулись и, сразу все поняв, оказались на спинах своих побратимов. Повинуясь их приказам, те мгновенно поднялись и начали строиться в круг. Молодые охотники, спавшие на земле неподалеку от костра, вскочили на ноги. В походом шатре, где отдыхали Аюр и Ширам, было все тихо.
– Волки! – заорал Хаста. – Волчья стая!
Он бросился к костру и выхватил из него ветку – пылающую змею. Вой быстро приближался. Вокруг уже вспыхивали в темноте волчьи глаза. Собака жалась к хозяину, тот размахивал горящей веткой. Волки оставались в темноте, за кругом света. Они не лезли на рожон, однако и не шарахались. Хаста не мог поверить своим глазам. Эти огромные черные волки поистине были необычными зверями! Они совсем не боялись людей, их не страшило пламя. И они явно пришли сюда не просто так, а с каким-то умыслом – либо повинуясь приказу. Обогнув костер и жреца, звери устремились к шатру. Собака взвизгнула от ужаса, тявкнула на ближайшего переярка. Тот уже пробежал было мимо, но услышал лай, развернулся на месте, – короткий бросок – и челюсти его сомкнулись на шее священного пса.
– Что ты делаешь, тварь!
Хаста взвыл, будто от боли, бросился вперед и ткнул горящей веткой в морду хищника. Тот отпрянул и оскалился. Позади раздался звон оружия и щелканье тетивы – Аюр и Ширам тоже вступили в бой. Рядом охотники отчаянно тыкали копьями в разные стороны, отбиваясь от наседающей стаи. Но волки с невиданной сноровкой уклонялись от ударов. Вот один из охотников бросился вперед, пытаясь ударить волка копьем в бок, но тот мигом извернулся, лязгнул зубами – и парень упал, обливаясь кровью.
Хаста ничем не мог ему помочь – он продолжал отмахиваться от наступающего волка, который только что загрыз священную собаку. Тот не торопился, отпрыгивал от горящей ветки, затем вновь бросался, стараясь зайти сбоку. Слезы лились рекой из глаз жреца. Он видел, как дергается в предсмертных конвульсиях его собака, чувствовал, что слабеет…
Вдруг хриплый рев мамонта ворвался в звуки схватки. Белый Айхо, не разбирая дороги, спешил на помощь Хасте. Со спины его послышался пронзительный женский крик.
Глава 8
Бой на Лосиных Рогах
Урхо прислушался. Долгий протяжный звук дудочки переливался вдалеке на разные лады, словно вел беседу с невидимой во тьме стаей.
– Манок, – тихо прошептал он.
– Манок, – подтвердил сидящий за камнем Учай.
Разрозненные голоса матерых волков и переярков отвечали ему. Звуки приближались. Учай довольно поглядел на старшака.
– Сейчас они их погонят на нас, а уж мы-то их примем!
– А ежели не погонят?
– Скажешь тоже! Драться там почитай некому, а впятером со стаей не сладить. Ну еще этот рыжий, но какой из него боец?
– А мохряки?
– Эти наверняка уже услышали вой, так что сейчас погонят мамонтов сюда. За ними и чужаки потянутся. Без мамонтов им точно не выстоять. Мохряки-то всяко в схватку не полезут. Зачем она им нужна? Так что сидим и ждем. Скоро примчатся…
Учай осторожно огляделся. За валунами в ожидании боевого клича прятались три десятка человек – почти все взрослые мужчины его рода. Обогнать беглецов напрямик по лесу для них было делом нехитрым, и потому целый день они потратили, затаскивая камни на угрюмую скалу, нависшую как раз над горловиной прохода. Им, коренным охотникам и рыболовам, не впервой было надолго затаиваться, подстерегая добычу. А уж такая-то крупная добыча, ясное дело, ускользнуть не могла.
