Потом была великая война, которая принесла всему миру опустошение. Школа была разрушена до основания, библиотека уцелела чудом. Предполагая нечто подобное, только не столь масштабное, создатели упрятали камни душ, содержащие сущность «Мы», глубоко под землю, в основание фундамента, разрушить который даже архимагу было не под силу без тщательной подготовки. Позже на руинах Юрдаркана появился Траглар, а на останках фундамента построили особняк. Когда снесли и это обветшавшее здание, возвели новое, то самое, которое подарила Аглая Маргу, руководствуясь неведомыми ему причинами.
Века не пошли на пользу «Мы». Без специального ухода и подпитки энергией сосуды для душ постепенно разрушались, отчего слепки душ в них теряли бесценные знания и память о себе.
Проклятие – это особое вампирское заклинание (пусть и не знали жители этого мира об этих ночных созданиях и называли такие чары по-другому, но землянину привычнее было сравнивать с вампирами), которое «Мы» смогла наложить на весь особняк, включая все имущество. Атаковать просто так библиотека никого не могла, но вот защищать свои вещи, как некогда приказали создатели, ей было по силам, заодно и восполняла жизненной энергией нехватку маны в накопителях. Когда землянин прикоснулся к орочьему шлему, давно не питавшаяся «Мы» поспешила активировать проклятие, надеясь забрать жизнь сильного мага или хотя бы отщипнуть от нее кусочек…
Пока не вернулась графиня со своим магом, Маркин в раздумьях провел не один день, даже забросил все свои дела и учебу. И как только оказался в кабинете графини, задал вопрос:
– Матушка, а зачем ты мне подарила проклятый особняк?
Графиня вздрогнула и встревоженно произнесла:
– Надеюсь, у тебя хватило ума не входить в него?
– Он мой, почему я не должен был посещать его? – пожал плечами молодой человек в ответ. – Разумеется, вошел.
– Брал что-то? Касался? – побледнела женщина.
– Матушка, хватит. Потом будешь задавать вопросы, сначала я хотел бы получит ответ на свой.
– Как ты смеешь, мальчишка! – холодно произнесла леди Чемтэр. – Я твоя мать и твоя графиня! Ты…
– Аглая, успокойся, пожалуйста, – остановил ее Гербед. – Кост прав, теперь он член твоей семьи и может спрашивать больше чем кто-либо… Кост, – маг обратился уже к нему, – все честно, этот дворец был наградой тебе, но одновременно и проверкой…
Да уж, ему было о чем поразмыслить, когда покинул дворец матери. Аглая и Гербед уже давно положили глаз на землянина. Графского мага поразил тот объем маны молодого чародея, от которого тело Кости в астрале буквально светилось. Да и знания парня, то, как он использовал руны, привлекли пристальное внимание опытного владельца Дара. Оставлять такого человека на вольных хлебах – кощунство! Именно так посчитал слаженный дуэт боевого мага и правительницы графства Чемтэр. В лоб не пошли, посчитав, что если настолько сильный и перспективный маг взбрыкнет, то проще будет его убить, чем сделать союзником.
Впрочем, Маркин знал о таком внимании: была у него уже однажды беседа с этой парочкой, в ходе которой они приоткрыли свои карты, как оказалось, утаив козыри, которые показали только сейчас. И землянин был уверен, что даже в этом, последнем разговоре они не все выложили, поэтому однажды он узнает и про джокера.
Проклятый замок должен был обломать зубы молодому перспективному магу. Способов тут было немало. Рано или поздно Аглая и Гербед исподволь привязали бы землянина к себе очень прочно. Был у них и способ снять проклятие «Мы», если бы Костя не справился и попал под этот удар.
– В общем, что бы с тобой ни случилось – нас бы все устроило, – изобразил кривую улыбку Гербед в конце своего рассказа. – Однажды мы совершили ошибку с виконтом Днастарзом, когда полученные знания вскружили ему голову и он решил начать свою игру.
Кроме того, виконт заинтересовался темной стороной магии, некромантией, к которой оказался предрасположен. «Мы» подсказала ему, как правильно провести инициацию и стать магом смерти, хотя до этого момента Днастарз не знал, что способен плести цепочки рун. А это было серьезным обвинением, мало того – бросило бы тень на саму графиню, вассалом которой являлся виконт. И это решило его судьбу.
