Она раскрыла ладонь над лицом раненого. Тот застонал и открыл глаза. Улыбнулся, прошептал:
– Сирень…
– Я, – сказала ведьма и… упала. Заскребла пальцами землю.
– Ненормальная! – кинулся к Сирени ведун, опустился рядом на колени. – Ты что, собралась жить за двоих?
– Не твое дело! – ответила девочка, закатывая глаза.
– Еще какое мое! Если ты потеряешь облик, я даже не представляю, чем это кончится…
Олег передвинулся к Водяному, приложил ухо к его груди. Потом ощупал повязку, стал один за другим расстегивать ремни, сдернул тряпку. Под ней тянулась длинная кровавая корка, сросшаяся с полосой из болотного мха. Ведун вздохнул, переполз обратно:
– Рана закрылась, теперь он не умрет. Поваляется дней десять, потом на четвереньках ползать начнет. А к листопаду и на ноги встанет. Ты слышишь меня? Ты его спасла. Все, спасла! Теперь думай о себе!
Он поднял ведьму на руки, положил ее на спину коня, взялся за веревки. Но Сирень повернула голову и сказала:
– Я сама.
Лошадь мотнула головой и широким шагом побежала к лесу на краю поля. К лесу – источнику силы воспитанницы волков.
Она вернулась на рассвете – теперь уже верхом, бодрая и веселая. Спешилась возле Олега, но первым делом кинулась к Водяному, погладила по голове.
Тот открыл глаза, улыбнулся.
– Молчи. Отдыхай, – сказала ему девочка. – Набирайся сил. Ты нужен мне сильным. Очень сильным. Вчера я испытала боль. Но зато теперь я готова ответить на твой вопрос. Да, я готова быть рядом с тобой остаток твоей жизни. Мне не нужно от тебя ничего. Просто будь рядом. Я согласна на все.
– Вот только такого геморроя мне и не хватало… – вздохнул ведун.
Однако пленницу его мнение, похоже, интересовало меньше всего.
Наверное, странные поступки нескольких спутников, их поведение и привлекли бы внимание окружающих людей, если бы только они сами не оплакивали своих близких и не выхаживали раненых, если бы не потеряли любимый дом, родню и не бежали от смерти. Бабам и старикам, чудом избежавшим мясорубки, малых бы своих накормить, с лошадьми управиться – тут уже не до подглядываний, что и почему в соседском возке творится, о чем там беседуют и чем клянутся.
Одна за другой телеги выползали на дорогу, катились вперед по незнакомой Олегу дороге. Поля, луга, мосты, перелески. Солнце поднималось все выше, словно забыв, что лето давно позади. Радостно и весело, совсем по-весеннему пели птицы.
Очередной подъем, очередная роща, очередные луга впереди…
– Люди, люди! – забеспокоились беглецы, заметив на дороге на краю поля медленно ползущий обоз.
До Середина это известие добежало одним из последних – он, даром что остался практически один, все-таки шел позади, прикрывая бегство. Узнав о чужаках, побежал вперед, но до головного возка добрался, лишь когда обозы уже встретились. И словно увидел себя в зеркале: изможденного долгими переходами воина в истерзанных доспехах, грязного и обросшего.
– Значит, вы из Унжи? – спросил боярин из встречного обоза.
– Да, – кивнул Середин. – Булгары город взяли, разорили. Считай, его больше нет. К Чесу вот уходим.
– Нет больше Чеса, сожгли, – сказал уставший воин. – Это все, кому вырваться удалось. Надеялись в Унже спрятаться, защиту прочную найти. Выходит, зря мучились?
– Вот нечистая сила! – Олег положил руку на оглоблю, ткнулся лбом в прохладный деревянный хомут. – И куда теперь?
– Ты сам из каких будешь? – спросил ратник.
– Проезжий я, случайный. Олегом отец с матерью нарекли. По случайности в самую гущу войны вашей угодил!
– Я у князя сотник, боярин Вишня, прозвищем Скоростень. У тебя воинов много?
– Если с ранеными, то человек десять. А если без них, то никого. А у тебя?
– Здоровых пяток наберу. С ранеными как у тебя выйдет.
– Что же у вас тут творится, боярин Скоростень? Отчего война, почему так зверствуют булгары?
– Сказывают, хан Урень с Камы задумал руку на двинский торговый путь наложить. К нему и рвется. А для надежности завоевания своего желает булгар на захваченные земли переселить. Мы же при том лишними в домах своих оказываемся. Нас он просто истребить приказал.
– Аукнется ему такая злоба, я полагаю, – покачал головой Олег. – Да токмо что сейчас делать? Ты местный, ты сказывай, куда бежать можно. У нас булгарские сотни на хвосте, на месте застаиваться нельзя.
