Они как будто подкрались сзади, и Аламар почувствовал себя в окружении. Противник, оголивший плечи по последней моде, вырядившийся в воздушные кружева и рюши, уверенно брал в осаду.
— Мастер Нирс, — графиня присела в изысканном поклоне, — какая честь для нас, что вы нашли…мм… время посетить наш дом.
Графу Эверси повезло с женой. Амалия слыла не столько умной, сколько мудрой женщиной, закрывала глаза на мелкие шалости супруга и, возможно, именно поэтому их лодка семейной жизни продолжала год за годом уверенно плыть в бушующем море страстей. Помимо этого, Амалия Эверси была еще и женщиной довольно красивой, чем-то напоминала породистую борзую. И взгляд открытый, дружелюбный. Локоны теплого медового оттенка.
Бьянка Эверси внешностью пошла в отца. Не то, чтобы Всеблагий обделил ее красотой, нет. Девушке досталась внешность голубоглазой фарфоровой куклы, очень дорогой куклы: тонкие черты лица, золотые волосы, высокие скулы и пухлые губы. Идеал красоты, казалось бы… но нет. Если мать напоминала породистую борзую, то Бьянка куда более походила на болонку в бантах.
Аламар поймал себя на том, что вот уже несколько минут молча рассматривает семью Эверси и молчит. Спохватился, приложился к ручке графини, почувствовал, как дернулась ее рука в момент соприкосновения с маской.
— Я сражен красотой ваших женщин, Эверси, — сказал он, — вам несказанно повезло.
Потом нырнул пальцами во внутренний карман мундира и извлек подарок.
— Бьянка, это вам.
— О, — губы девушки приоткрылись, обнажая мелкие белоснежные зубы, — я так благодарна…
— Вы еще не посмотрели. Берите же.
Коробочка была небольшой, размером с ладонь, обита темно-бордовым бархатом. Бьянка, затаив дыхание, открыла ее — и не сдержала восхищенного возгласа.
— Что там, милая? — поинтересовалась графиня, — надеюсь, господин верховный инквизитор тебя не слишком балует?
— Там… — выдохнула она, — там…
В уютном бархатном гнездышке спал миниатюрный дракон. Он был выполнен из серебра, и по спине и хвосту, там, где у обычных драконов должен быть гребень, талантливый конструктор пустил ряд крупных изумрудов. Все сочленения казались идеальными, прилегали плотно, словно рыбья чешуя. А рядом с ним сверкали граненые шарики лациума.
— Механоид! — воскликнула Бьянка и рассмеялась совершенно по-детски, — Боже, как вам удалось его достать, мастер Нирс? Ведь механоиды… только у короля!
Ее голосок звенел колокольчиком, и Аламар невольно улыбнулся.
Хотя, если долго слушать этот нежный звон, наверняка заболит голова…
Он пожал плечами.
— Не забывайте, милая Бьянка, на какой я должности при его величестве. Мне доступны многие вещи.
Девушка захлопнула коробку, прижала ее к груди.
— Я хочу… я хочу прямо сейчас его оживить. — взгляд ее метнулся к отцу, — вы позволите, папенька?
— Отчего бы нет, хе-хе, — добродушно ответил граф, — только не долго, милая. Скоро гости начнут подтягиваться, и тебе придется принимать и другие подарки.
— А вы? — она взглянула на Аламара, — вы мне поможете? Я не представляю, куда именно вставляются камни.
Он пожал плечами.
Помочь?
Отчего бы нет.
Сам ведь понимал, что граф не сумеет инициировать лациум.
— Пинцет у вас найдется? — осторожно спросил он у графини.
Та сдержанно улыбалась. Весь ее вид говорил о том, что все идет по плану. По какому? Аламар догадывался. Впрочем, чего-то подобного он и ожидал, отправляясь на бал.
— Бьянка, душа моя, пинцет у меня в гостиной, под зеркалом, — сказала женщина.
Бьянка подскочила на месте, крутнулась, подметая белоснежным подолом пол.
— Идемте же, господин Аламар! Вы обещали помочь, помните?
И хитро сощурилась.
Аламар послушно пошел следом за девушкой, чувствуя, как спину буравят взгляды почтенных родителей.
…Они вышли из парадного зала и углубились в дом.
По-прежнему приятно пахло апельсинами, тихо потрескивая, светились магические кристаллы в подставках. Аламар потянул носом. Идущая впереди Бьянка оставляла за собой шлейф изысканного аромата, сложную смесь корицы, ванили и сладких яблок. Она почувствовала его взгляд и передернула плечами.
«Боится. Все же боится. Ну и зачем мне все это?»
