— А я уже собралась, — сказала Пачкуля. Выглядела она в точности как обычно. — При полном параде. Я ведьма из «Гензеля и Гретель», та, у которой был пряничный домик.
— Но ты же одета как обычно, — заметила Шельма.
— Вовсе нет, — сказала Пачкуля. — Если приглядишься — увидишь, что я к подолу прилепила леденцы. Там больше было, я половину уже съела.
Шельма пожала плечами. Какая разница, во что одеты остальные, если она будет Злой Королевой. В Том Самом Платье.
— Как метла? — спросила она из вежливости.
— Гораздо лучше, спасибо. Я ее оставила на улице, с твоей поболтать. Строго-настрого запретила ей летать одной.
(Помёлка и впрямь потихоньку приходила в себя благодаря поддержке друзей и подруг. Все сошлись на том, что медаль «За безупречную службу» она не заслужила, но и тыкать носом в ошибки ее тоже не стоит. Те из вас, кто переживал за Помёлку, будут рады узнать, что через пару дней она перестала вздрагивать от каждого шороха, а через неделю вообще забыла о том ужасном происшествии. Как и все ее товарищи. У метел мозг длинный и тоненький — памяти в нем особо не умещается.)
— Как идет подготовка? — спросила Шельма, пытаясь подклеить сломанный ноготь.
— Отлично, лучше некуда. Все под контролем. Парад-маскарад начнется ровно в полночь. Я договорилась с «Непутевыми ребятами», они будут играть марш во время шествия. Пьер де Конфитюр испечет торт. Дорого, конечно, но в этом году денег завались.
— Старина Пьер, — кивнула Шельма. — Он мой кузен, если помнишь.
— Помню. Ты мне тысячу раз это говорила. Да, еще я позвала йети — они будут делать барбекю. Макабра отвечает за игры. Крысоловка принесет смешные шляпы. Туту — хлопушки, как обычно. Чесотка разложит шоколадных паучков в подарочные пакеты. С развлечениями порядок. Бугага и Гагабу сыграют на скрипках, куда от них денешься, и Макабра во что бы то ни стало хочет сыграть на волынке — но Мымра обещала спрятать инструменты. Под Грымзину поэзию отведено тридцать секунд. Я раздобыла фокусника и гнома-чечеточника, а еще поющего лепрекона. А, и еще гномиху, которая судьбу предсказывает. Это будет лучшая вечеринка в истории!
— Звучит бесподобно, — сказала Шельма. — Жду не дождусь ночи.
— С костром вот только не шибко, — вздохнула Пачкуля. — Честно признаться, мне уже стыдно за наш костер. Но мы все знаем, кому за это сказать спасибо.
— Что верно, то верно, — согласилась Шельма. — Хотела, кстати, спросить про него. Что ты с ним сделала в итоге?
— А ты как думаешь? В бутылку засадила, — строго сказала Пачкуля. — Теперь он на меня работает.
— Ух ты, отличная идея. — Шельма хлопнула в ладоши. — И как, полезен он в хозяйстве?
— И да, и нет, — сказала Пачкуля. И извлекла из кармана кофты зловещую зеленую бутылочку, заткнутую пробкой не по размеру. Не надо быть джинном, чтобы догадаться, как там тесно и душно.
Пачкуля небрежно бросила ее на стол.
— Хочешь туда плюнуть? Я постоянно это делаю. Его сейчас там нет. Отправила Кудыкину гору украшать перед праздником. Это научит его не трогать мою вонь-стену. Хьюго тоже на горе, присматривает за джинном.
— Зачем? — спросила Шельма. — Думаешь, он попробует сбежать?
— Нет, конечно. Просто хочу, чтобы украсил все как положено. Он в этом деле мастер, тут не поспоришь, но с блестками все-таки перебарщивает. Я ему все твержу, мол, мрачнее надо, никаких тебе фонариков с благовониями. Это ведьминская вечеринка, а мы, ведьмы, дешевую бутафорию не уважаем.
— Как ему новое жилище? — усмехнулась Шельма. — Не привык, поди, к такому?
— Да постоянно ноет. После вечеринки я его отпущу. Прекрасно, конечно, иметь раба, но стоит ему появиться — он предъявляет список жалоб длиной с мою руку. Грозит пожаловаться в джинний профсоюз. По закону мне положено только три желания, потом я должна его освободить.
Ведьмы вздохнули и покачали головами.
— Вот нахал, — хором возмутились они.
— Хуже того, — призналась Пачкуля, понизив голос, — самое неприятное, он говорит, что расскажет всем, как я — ну ты знаешь — проболталась насчет магических чисел и дала ему рецепт вонь-стены.
— И он прав, — не удержалась Шельма. — Ты сама виновата, Пачкуля.
